Тринадцатая стихия (СИ)

Пока Рован и Элика расшаркивались друг перед другом, не торопясь перейти к делу, Аш бегло осмотрел угощения на столе и ядовито ухмыльнулся, видя людскую пищу, и отдельно, в графине, как вино, – кровь для вампиров. И когда хозяйка сделала паузу, повествуя о начавшейся войне, вставил, словно ненароком:

– Мне тоже можно крови. Предпочитаю вампирскую, – и всё-таки хищно оскалился… почти дружелюбно. Ранко прыснула в кулак, накладывая яства на тарелку. И неизвестно, во что бы вылилась «невинная» шутка, если бы в этот миг не раздался звон стекла, и через разбитое окно в комнату ввалилось нечто, запутавшееся в шторе, а следом – мальчишка. Аш оказался самым любопытным… и не боящимся солнечного света. Он подошел к окну, игнорируя перепуганного не на шутку паренька, и рывком сдернул с нежданного «гостя» покров. Вампиры, едва успевшие отскочить в тень, ошеломленно молчали. Ранко едва не сползла под стол от смеха: пленником шторы оказался пес. А мальчик, влетевший вслед за ним, – псарем. Человеком. Иногда люди целыми семьями уходили на службу к кровососам. Чего Аш решительно не понимал – впрочем, как и многие другие поступки людей.

* * *

– Всё чудесатее и чудесатее, – проворчал эльф, наблюдая за чересчур активно развернувшимся действом: вампир решил вмешаться и пытался успокоить незадачливого псаря, обещая, что его не накажут. Однако удивило другое: реакция Рована на солнце была вовсе не как у прочих кровопийц. Заметила это и Элика – что не прошло мимо внимания Аша. Перехватив ее изучающий взгляд, он подумал, что хозяйку не помешает отвлечь от созерцания таких перемен.

– Госпожа Элика, у вас всегда так весело, или только когда этот шутник в гости заглядывает? – он подал ей руку, помогая опуститься в кресло. – Да шим с ними, расслабьтесь. Есть занятия гораздо интереснее, чем разбираться в недосмотре псаря. Уверяю вас, Рован с ним отлично справится. – Элика заметно нервничала и злилась; похоже, одному синеглазому вампиру ой как не поздоровится, хотя его-то вины в том, что пес разбил окно, уж точно не было. Но сумеречника это не волновало. Он взял со стола два пустых кубка, наполнил вином из фляги, что всегда была на поясе, и протянул один вампирше:

– Поверьте, иногда это лучше, чем кровь, – доверительно прошептал он и отпил, показывая, что это безопасно. Женщина явно привыкла к осторожности и сделала совсем маленький глоток, едва пригубив пахнущий травами напиток. Её глаза расширились в удивлении. В отличие от некоторых, она не обожгла горло большой порцией, а распробовала вкус, смакуя. И улыбнулась.

– Вы правы, иногда это помогает. Кстати, о войне… – теперь её внимание принадлежало эльфу, и Рован мог воспользоваться моментом, разбираясь с прислугой и вставляя свое веское слово в защиту мальчика, пока друид успешно отвлекал вампиршу, а Ранко предпочитала делать вид, что ее здесь и вовсе нет.

Элика подтвердила то, что Аш уже слышал раньше: войну объявили светлые. Как и рассказала ученица, поводом послужил отказ главы вампиров выдать преступников, убивших у светлоухих какую-то большую шишку. Причина сама по себе ничтожная и смахивала на притянутую за уши, но очень удобную для тех, кто давно лелеял мысли о войне. Похоже на светлых – найти малейшую зацепку для нападения. Месть за убийство важной персоны вполне подходила.

Вампиров ждали нелегкие времена: светлые – на то и светлые, что сражаться будут днем, когда кровососы не могут выступить в открытой схватке; им останется полагаться лишь на людей, заключивших контракт, и наемников. И мстить светлоухим по ночам, уничтожая лагерь на привале. Однако было очевидно: без союзников вампирам не обойтись. Нужен «дневной» заслон, иначе совсем туго. И неожиданно таким заслоном стали оборотни, заключив союз с извечными врагами.

А со светлыми судьба сыграла злую шутку: между их землями и землями вампиров пролегала обширная территория сумеречников, а те не пропустили бы чужую армию. Тем более, что сами были не прочь развязать войну, вот только не решили, с кем, – но зуб точили и на кровососов, и на светлых. И причина была намного серьезней – похищение посоха Верховного, что означало покушение на основы власти клана сумеречных, попытку пошатнуть их боевую мощь. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: так просто посоха сумеречники не простят.