Тринадцатое чувство

Дубравина задумалась о том, что с тех пор, как они покинули место преступления, ей везде мерещилась загадочная тень из леса, неотступно следующая за ними по пятам. Тень хорошо и быстро пряталась, но порой девушке удавалось уловить остаточный след ее сгорбленного силуэта. И, поскольку Мирному о своих видениях она рассказать не могла, замолчала, так и не окончив мысль.

‒ Или что? – не выдержал Северин Владленович, по-своему расценив ее неуверенность. – У него есть брат-близнец, которого забыли в роддоме и теперь он мстит? А может, кто-то притворяется сыном Суровых? А вот версия, в которую ты поверишь охотнее всего. Вторжение инопланетян использует человеческую кожу, чтобы жить среди нас и плести глобальные заговоры. Потому и тела сжигают, после того, как сдерут кожу. Чтоб люди ни о чем не заподозрили. Но от зоркого взора агентов «Вертикали» не скрыться…

‒ Достаточно! ‒ прикрикнула Лина, испытывая неприятный укол обиды. ‒ Не пробовал сценарии для Голливуда писать? Там от тебя будет больше пользы.

‒ Не сердись. Просто хоть раз посмотри на ситуацию с логической точки зрения.

‒ Я привыкла доверять интуиции. Только подумай, Родион пришел к матери ровно в тот вечер, когда его тело нашли на дне колодца. Удивительное совпадение, не так ли?

‒ О, прошу, тут нет ничего сверхъестественного, кроме того, что бедная женщина не в себе. На лицо посттравматический стрессовый синдром. У человека горе, единственный ребенок умер, вот и несет ересь. А ты уши развесила.

‒ Не правда! ‒ Дубравина окончательно вернулась к привычному состоянию бунтарства и принялась отстаивать свою точку зрения: ‒ Ираида Моисеевна в своем уме. Она абсолютно адекватна и уверена в том, что говорит. Я видела много людей, переживших потерю близких, никто себя так не ведет. Суровая уверена в произнесенных словах. Она встретила сына.

‒ Легче всего оправдывать запутанные ситуации чем-то фантастичным, вместо того, чтобы… ‒ вырвалось у Мирного, о чем он мигом пожалел и предусмотрительно умолк, но поздно.

‒ Чтобы что? Цепляться за факты? Притягивать к ним за уши, лишь бы не верить в то, чего понять не способен?

‒ Я не это имел в виду, ‒ буркнул Сева, понимая, что поздно оправдываться. ‒ Эх, ‒ подумал он про себя, ‒ не так обычно налаживают контакт. И почему мне впервые так сложно с женщиной? Никогда не встречал таких упертых и своенравных.

‒ Скажи уже прямо, что считаешь меня не менее сумасшедшей, чем Ираиду Моисеевну.

Громко хлопнув дверцей машины, обозленная Лина убежала в гостиницу первой, попутно ощущая чье-то навязчивое присутствие. Это лишний раз убедило ее, что в истории точно кроется нечто необъяснимое. И на этот раз она никому не позволит встать у нее на пути.

***

Утром сотрудники «Вертикали» встретились за завтраком. Правда вещи обсуждали такие, что обычному человеку кусок в горло не полезет. Эти же трое, между делом, как ни в чем не бывало, продолжали жевать бутерброды, запивая кто кофе, кто чаем.

‒ В общем и целом, чтобы вы ценили и уважали, ‒ задрав нос к потолку, набивал себе цену Хожаев, ‒ мы с Ией не спали до утра, восстанавливая образ двух «свежих» трупов. И вот что удалось наваять, ‒ он положил на стол перед коллегами два фотопортрета. ‒ Сомнений нет, последний из убитых ‒ Родион Суровый.

Северин Владленович с триумфальным видом похлопал подавившуюся Лину по спине. Она-то до последнего рассчитывала, что Ираида Моисеевна, ‒ не выжившая из ума женщина. Девушка грубо отшвырнула руку напарника, зная, что в душе тот торжествует. Но Сева недооценивал силу нерациональности ее мышления. Агент не унывала и пришла к выводу, что сын встречался с матерью, просто нашел иной способ ‒ нематериальный.

‒ Человек, погибший с Суровым в один день, вероятнее всего Мирон Кочетов, ‒ продолжал между тем криминалист, ‒совпадение на восемьдесят три процента: двадцать один год, ни родных, ни близких, никого, кто бы знал о его жизни и интересовался смертью. У парня имеется несколько приводов, в основном мелкие кражи. Искал где бы разжиться деньгами на наркотики.

‒ Это все, что удалось выяснить? ‒ деловито поинтересовался Мирный, изучая изображения.

‒ Что за недовольный тон? ‒ возмутился Сабит наглости и нетерпеливости Северина Владленовича. ‒ Я, между прочим, параллельно успевал с реагентами работать, чтоб закончить экспертизу к завтраку. Так что с вас обоих причитается за сверхурочную работу. Вернемся в Москву, угостите плотным ужином с неограниченной выпивкой. И нам с моей новой подружкой плевать, что вы ненавидите друг друга, присутствие и оплата счета ‒ обязательны. Иначе ничего не скажу.

‒ С «моей новой подружкой»?

‒ «Ненавидим друг друга»?

В один голос сказали каждый свое Мирный и Дубравина.

‒ А ты меня не ненавидишь? ‒ ухватился за призрачную надежду Сева, поперхнувшись хлебом.

‒ То есть мои отношения с Шеврун тебя не беспокоят? ‒ умудрился вставить Хожаев. ‒ Отлично, значит, вы не встречаетесь, ‒ он потер руки и радостно заулыбался.

‒ Конечно, нет! Это больше, чем обычная ненависть, ‒ между тем, враждебно огрызнулась Лина на реплику напарника.