Тринадцатый

– Она для всех одинакова, будь ты король или раб. Эту тварь никто не встречает с радостью, и я боюсь ее так же, как любое другое существо на земле. Для меня она еще страшнее, чем для вас. У вас хотя бы есть выбор, а у меня есть только небытие, так как я пришел из ниоткуда и вернусь в никуда. Поверь мне, чистилище – еще не самое страшное место!

– А что ты чувствуешь, когда превращаешься?

– Ты не поймешь этого никогда, если не испытаешь сам. Это словно рождение заново. Сначала боль, а потом радость света – света луны, сила – немыслимая сила, а еще чувство голода.

– А что ты можешь сказать об Александре? Кто он?

– Я знаю о нем совсем мало. Он живет очень давно. Впервые о нем услышали в Палестине задолго до того, как родился ваш так называемый спаситель. Те, кто пошел за Александром, называли себя огненными братьями, так как поклонялись жару пламени. Они считали, что только огонь может очистить душу нечестивца от греха. Это была его идея жечь ведьм на кострах во времена Средневековья. На самом деле огонь не очищает – он коптит, коптит душу человека дочерна. Нет смерти страшнее. На костре, когда кожа плавится под языками пламени, человек начинает проклинать всех. Этим он оскверняет себя перед смертью, набирая еще больше грехов. Именно поэтому Александр приказал папству сжигать ни в чем не повинных людей, обвиненных в ереси: руками Церкви он набирал новых адептов для Сатаны!

– Он что, управлял Церковью?

– Конечно. Все папство было в его руках. Или ты думаешь, что ваш Бог одобрял действия инквизиции? Или, может, считаешь, что это Он приказал людям организовать крестовые походы? Александру нужна была кровь, и он получил ее сполна. В ней можно было бы утопить не одну тысячу человек. Да и сейчас мало что изменилось. Все, как и прежде, принадлежит ему. Вы, люди, видите только то, что вам дозволено, и ваши проблемы и узкое мышление не позволяют вам заглянуть глубже.

– Ради чего все это?

– Подумай, ты должен знать.

– Ради чего?!

– Думай!

– Он хочет выставить человечество в самом скверном обличии? Хочет, чтобы Бог отвернулся от нас?

– Именно. Он хочет, чтобы вы стали принадлежать сами себе. Вот тогда у вас начнется настоящая резня! Хотел бы я посмотреть на это: миллиарды людей, неподконтрольных никакой силе. Это будет поистине ад на земле. Больше мне нечего тебе рассказать.

– Почему ты называешь меня неприкасаемым?

– Тебя никто не тронет, пока ты сам все не вспомнишь. Это единственная твоя защита пока.

– Что я должен вспомнить? Кто я такой?!

– Я не знаю, мне не была интересна твоя биография. У меня нет правил, и все, что я делаю, направлено лишь на то, чтобы выжить. Их законы на меня не распространяются, поэтому я был так нужен Александру. Сейчас тучи сгущаются – ты видишь, где я оказался. Твоя участь не лучше. Когда придет время, сделай свой выбор.

– Какой выбор?

– Правильный, – тяжело, на выдохе произнес Лекант и закрыл глаза. Его голова снова опустилась.

– Помер что ли? – тихо спросил Виктор.

– Не знаю. Нам пора идти.

– Куда идти?

– Нам пора!

Девушка сидела в своей комнате, рассматривая потертую черно-белую фотографию своей семьи – единственное, что осталось у нее от прежней жизни. Пристально вглядываясь в лица, она теребила карточку в руках, а из ее глаз текли слезы. На Татьяну нахлынули воспоминания, которые она старалась прятать в самом укромном уголке своей души. Вдруг в комнату вошел охранник и пригласил ее к учителю. Она быстро вытерла слезы, спрятала фотографию и послушно направилась за молодым человеком.

Виктор и Алексей уходили вглубь туннеля. На стенах повсюду висели черепа животных, проступали узорчатые росписи, в которых неизменно присутствовал знак пентаграммы в огне.

– Интересно знать, где все люди? – тихо спросил Виктор.

– Лучше бы их вообще не было. Если ты еще не в курсе, то самый страшный хищник на планете – это человек.

– Ты что, забыл, с кем только что общался? Вот хищник так хищник.

– Витя, они себя истребили за какой-то пустяшный период времени, а мы, как ни крути, воюем тысячелетиями и все никак друг друга не перебьем.

Коридор расширялся, и вскоре они услышали гул, походивший на звук жужжащего пчелиного роя. Гул становился невыносимо громким. Прямой коридор сменился разветвленной системой с множеством дверей и закоулков. Зверев шел впереди, обходя охрану так ловко, словно сам вырос здесь. Вскоре Алексей и Виктор вышли на площадку, с которой хорошо просматривался огромный круглый зал. В нем несколько тысяч людей произносили в унисон какие-то заклинания. Перед ними стояла двухметровая статуя, изображавшая зверя с оскаленной волчьей головой, над которой острыми пиками возвышались рога. Тело божества было до пояса человеческим, ноги позаимствованы у буйвола, а постамент обвивал длинный крысиный хвост. Золотая статуя сказочно мерцала, отражая свет сотен факелов и свечей.

– Интересно, что они бормочут? – поинтересовался Виктор.

– Это латынь, они молятся.

– Откуда ты знаешь?

– Понятия не имею, но я понимаю, о чем они говорят.

– И о чем же они там говорят?