Тринадцатый

– Лучше бы тебя мама исправила! Да лучше б тебя собаки сожрали! Господин, позволь я отрублю ему голову?! – Грешник вытащил из-за пазухи янычарский ятаган, но Анатас жестом руки остановил его.

Александр зло улыбнулся, смотря на уродливое создание.

– Не надо злиться на него. Он суть людей и воплощение их лицемерия, и все же из того, что он говорит, очень многое – правда. Не стоит обращать внимания на него, как не стоит обращать внимания на правду: она была не нужна на заре человечества, не нужна и сейчас.

– Что? Как это не нужна?! – возмутился горбун. – Разве не в суде клянутся говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?! Хотя если брать во внимание Петросянова и остальных, правда им, действительно, была не нужна. Правда – это болезнь человечества. Она сводит с ума. Если есть возможность, люди от этой болезни избавляются всеми возможными способами. Зачем нужна правда, когда есть я и деньги?!

– Я все понимаю, но мы тратим время, господин.

– Все идет так, как должно, Александр. Они все равно ничего не смогут сделать, их час пробил. Тринадцатый не понял, для чего он здесь, и я на этом сыграю. Они дергают его за ниточки, не показывая ему сути. Что же, если они сделали его марионеткой, то управлять им буду я. Они и так слишком долго удерживали его у себя.

– Так чего мы ждем? Он же может первым встретить чистую душу.

– Встреча – ничто. Он словно птица в клетке, которая никак не может выбраться из заточения, хотя и всем сердцем желает этого. Он живет в мире иллюзий, который сам себе создал. Пускай встретятся и поговорят. Чем они будут ближе, тем сильнее окажется удар предательства. Правду они ей все равно не скажут: ложь, ласкающая ухо, приятнее правды, режущей глаз. А для нее все-таки лучше один раз увидеть. Избавься тринадцатый от Виктора, и мы бы проиграли. Но он этого не сделает.

– Да стой же ты, мать твою! – одернул девушку капитан.

Как только он взял ее за руку, его словно ударило током. Татьяна остановилась.

Алексей снова стоял на холме. Лил проливной дождь. Капитан обернулся и увидел огромного роста человека в преторианских доспехах, которого видел на обочине дороги и в своих кошмарах. Преторианец зло смеялся. Он указал острием копья на девушку, распятую на кресте. Зверев подошел ближе. С ее тела стекала вода, смешанная с кровью, а терновый венец, словно адское украшение, впивался в белоснежную кожу лба. Зверев пристально вгляделся в ее лицо: без сомнений, это была Татьяна. Неожиданно девушка открыла глаза.

– За что? За что?! За что?!!

Подкошенный сильным ударом, капитан рухнул на колени. Преторианец взял его за волосы и с силой дернул вверх.

– Смотри: разве может быть что-то прекраснее? Смотри! Ты это сделал! Смотри, генерал, и помни! Это та, кого ты предал! Ты всегда всех предаешь, Луций! Как ты говорил? Нет ничего слаще власти? У великих нет друзей и нет родни?! Я хорошо усвоил твой урок, генерал!

Римский воин вытащил меч и приставил его к горлу Зверева.

– Посмотри на меня, Луций! Посмотри! Смотри мне в глаза, я хочу их видеть!

Дождь плетью хлестал по лицу Алексея, который с отвращением глядел на своего мучителя.

– Ну что, генерал, ты доволен собой? Доволен тем, что сделал?!

– Я не понимаю.

– Ты все понимаешь, только не хочешь признать, что я слишком хорошо усвоил твои уроки. Признай, что я стал лучше тебя! Давай, Луций, вспоминай. У нас есть, о чем поболтать!

Преторианец подошел к кресту и, приложив клинок к оголенной ноге девушки, медленно, с оттяжкой, глядя в глаза Алексею, рассек ей ногу.

– За что?! – снова взмолилась Татьяна.

– Капитан, что с тобой?! – во весь голос кричал Виктор, забыв о безопасности, и тряс Алексея за плечи.

Наконец, он привел капитана в чувство. Рядом с ним, сидя на корточках, рыдала девушка.

– Это не человек, это не человек…

– Тебя зовут Татьяна? – окончательно придя в себя, спросил Алексей.

Девушка впервые подняла взгляд с пола.

– Да. А откуда вы знаете мое имя?

– Мне твоя бабушка рассказывала о тебе.

– Бабушка?

– Да. Она просила присмотреть за тобой.

– Он не человек, – глядя в глаза капитану, тихо произнесла Татьяна.

– Кто? Кто не человек?

– Анатас.

– Анатас?! – воскликнул Виктор.

– Он похож на человека, но это не так. Я никогда не видела ничего страшнее.

– Я же говорил тебе! Я же говорил! – Четырин шагал вокруг Зверева и нервно жестикулировал. – Ну, все. Раз он здесь, нам точно конец. Допрыгались.

– Да успокойся ты. Все умрем рано или поздно.

– Спасибо, успокоил! Хотелось бы поздно, а не в расцвете лет!

– Я же вам говорю, он не человек!

– Мы знаем это. Что он хотел от тебя?

– Я не знаю! У него нет души! И у Александра ее нет. Они оба не из нашего мира, – кусала губы Татьяна.

– Что он хотел от тебя?

– Я не знаю! А вы кто такие?!

На этот вопрос Зверев не знал, что ответить. Он считал, что, когда найдет девушку, она многое расскажет ему, и все прояснится, но ничего подобного не случилось. Наоборот, все зашло еще дальше в тупик. Похоже, она и сама не знала ничего особенного, а он так надеялся получить ответы.