Тринадцатый апостол

По узкому коридору их привели в мрачный кабинет. Сперва каждого из них сфотографировали в профиль и анфас у стенки разлинованной метками для измерения роста, потом Батуров велел сидеть им на месте на неуютной лавке-кушетке обшитой грубым дермантином и куда-то ушёл, пришёл, опять ушёл, а кот всё это время напевал, несмотря на недовольные приказания закрыть рот. Прекратив пение на несколько секунд, он через некоторое время, пользуясь отсутствием надсмотрщика вновь начинал тихонько выводить известные старые хиты, потепенно увеличивая громкость воспроизведения.

– Это кто ж такие? – услышали они женский голос. – Батуров, где ты? Это твои подопечные?

– Наши, наши. – ответил ей один из спутников капитана.

– Артисты какие из московской филармонии что ли?

– С чего ты взяла?

– Да ты послушай, олух! Он же один в один как Кобзон поёт. Не отличишь.

Кот, благодарно ей поклонился, приложив руку к сердцу и продолжил пение песни из «17-ти мгновений весны».

– Отойди, Силантьева, – отстранил её Батуров от дверного проёма, возвращаясь с бумагами. – Дай дорогу. Так, хватит! Скрипач, прекращай!

– Я не скрипач. Я новая первая скрипка вашей лесоградской филармонии и артист оригинального жанра из Москвы. Так же совмещаю работу в качестве бэк-вокалиста у наших звёзд первой величины во время их концертов по стране и на городских праздниках. Решил поближе к пенсии пустить корни подальше от столичной суеты в милой сердцу провинциальной тишине. Котофей Григорьевич Баюнов. К вашим услугам, господа офицеры. – и, грациозно поклонившись, он открыл футляр, достал скрипку и сыграл известную мелодию из советского фильма о Шерлоке Холмсе.

– Какой виртуоз! – восхищённо хлопнула в ладоши Силантьева. – Прямо как на концерте в День милиции. Вот ведь были концерты – не то, что сейчас. А когда тут в 90-м Леонтьев был у нас, вы тоже у него на подпевке сзади подпевали?

– Ну почему, почему, почему был светофор зелёный? А потому, потому, потому что был он в жизнь влюблённый… – выдал кот голосом и интонацией Леонтьева, пританцовывая ногами и двигая телом.

– Обалдеть…– Силантьева присела с краю их кушетки и подперев щёку ладонью, вдруг грубо вскрикнула. – Ты дурак, Батуров?!

– Ты чего? – ошалело уставился на неё капитан. – Да как ты со старшим по званию…

– Каким старшим? Ты капитан и я капитан! Ты кого сюда привёл? Это же артисты из Москвы!

– Звукооператор Клубков, – указал кот на своего друга в вязаном свитере и красной шапочке. – Олег Вязанович.

– Олег? Я – Олег? – удивился Клубков.

– Успокойся, ты не вещий Олег, а простой. Я сейчас про тебя, а не про того говорю…Олег Вязанович работает над звуковым оформлением оперы о Вещем Олеге, поэтому иногда путает его с собой. Творческие люди, знаете ли, весьма глубоко вживаются в рабочий материал. Бывает…Он работал ещё с самим Владимиром Меньшовым над фильмом «Любовь и голуби»…

– Да ладно, – удивилась Силантьева. – А на вид такой молодой…

– Работал – громко сказано. Он звукооператорам и звукорежиссёрам помогал: ручки на пультах крутил, дурью маялся. Ему же тогда восемь лет было, а вот его отец в этом фильме роль сыграл. – пояснил кот.

– Какую? – недоверчиво спросила капитанша.

– Колесников – его отец – снялся там в эпизоде в котором он пиво допивает из кружек, которые дядя Митя и главный этот…недопили. Главный, Михайлов его играл…Ну-у.

– Кого играл? – недоверчиво напряглась Силантьева.

– Кузякина! Вот кого! Помните? А Клубков он потому, что это фамилии первого мужа его матери. Она сперва за Клубкова замуж вышла, а потом за Колесникова с коим и жила она до гробовой доски. Пока смерть их не разлучила…Пока наш МУР.. Мур-мур-р мурчит… – разъяснил всё кот, хищно округлив глаза и делая руками пассы как телевизионный целитель на расстоянии.

– А вот я сейчас залезу в интернет, – пригрозил им Батуров. – Вот. Готово. Кто работал над фильмом… Читаем…

– Ну и что же там? Что? – капитан Силантьева с интересом подошла к ноутбуку и заглянула в экран. – Колесников… Пиво пил… – оторвав взгляд от ноутбука, она с расширенными зрачками, раскрыв рот, посмотрела на неприметного Клубкова, потом на Котофея, затем снова на Клубкова. – Да вы же…Вы…Вы как будто из сказки к нам приехали…

– Ну, – разведя руки в стороны, виновато улыбнулся кот. – Можно и так сказать…Верно, Константин?

– Из сказки, – недовольно признался Кощей. – Только в нашей сказке пиво было настоящее, а не то, что сейчас!

– Да кто же об этом спорит, Константин… – согласился с ним Батуров.