Тринакрия

– Не бойся, я сейчас позову на помощь, – насколько мог успокоительным тоном, сказал юноша и перевесил свою руку через разделяющую их преграду. Девочка на несколько секунд крепко сжала кончики его пальцев и затем отпустила. «Кажется, она меня поняла», – подумал молодой человек и стал пробираться к месту, где недавно слышал стоны. Откидав в сторону несколько нетяжёлых обломков, увидел девушку: её ноги были придавлены громоздким деревянным комодом, но она была в сознании. Гардемарин добрался до выхода, и позвал на помощь двух крепких матросов.

В первую очередь решили вызволить зажатую под комодом девушку. Подняв с неё тяжеловесную мебель, положили на носилки и отнесли к ближайшему пункту медицинской помощи. Гардемарин не решился оставлять напуганного ребёнка в одиночестве и пока ждал возвращения матросов, срывающимся голосом читал стихи Пушкина, стараясь придать интонации успокаивающее звучание. Юноша догадывался, что девочка его не понимает, но чувствовал, что ей сейчас важно ощущать чьё-то присутствие:

«В темнице там царевна тужит,

А бурый волк ей верно служит;

Там ступа с Бабою Ягой

Идёт, бредёт сама собой…»

Гардемарин, оборвал чтение стиха, увидев, что один из матросов вернулся. Вдвоём они сумели отодвинуть кусок крыши, и девочка по очереди обняла обоих своих спасителей. Затем тоненьким дрожащим голосочком вопросительно пробормотала что-то по-итальянски.

– Мадре, падре… Полагаю, она спрашивает, про своих родителей, – задумчиво произнёс гардемарин.

– Пусть девочка пока побудет с вами, а я попробую их найти, – хриплым басом распорядился матрос, и осторожно приподнимая обломки, начал поиски.

Малышка уселась на руки гардемарина и что-то лепетала на мелодичном языке. Чаще всего повторяла «Мамма, папа и Кьяра». Молодой человек сделал вывод, что Кьяра возможно её сестра, няня или родственница, та самая девушка, которую удалось вызволить из-под завала. В ответ юноша лишь успокоительно похлопывал её по маленькой спинке и повторял «Ничего, ничего».

– Сюда! – усталым низким голосом позвал матрос с другой стороны дома.

Гардемарин поставил девочку на землю и с помощью жестов объяснил, что ей нужно подождать здесь. Добравшись до матроса, заметил небольшую часть ночной сорочки, отороченную кружевом.

– Это, должно быть, её родители. Скорее, нужно помочь им!

Оттащили мелкие обломки стен и потолка, затем с трудом подняли деревянный пласт и опрокинули его на другую сторону. Лежащий на боку мужчина, нежно обнимал свою красивую жену, чуть склонившую голову в его сторону. Лица у них были спокойные, безмятежные. «Что там землетрясения и прочие катастрофы, когда любимый человек рядом и снятся сладкие, сказочные сны», – мысленно прокомментировал гардемарин.

Приблизившись, прошептал:

– Синьоры, нужно просыпаться.

Но, супруги никак не отреагировали. Тогда юноша потрепал за плечо молодого мужчину и повторил:

– Просыпайтесь скорее, ваша дочь не перестаёт о вас спрашивать.

Гардемарин прекрасно видел вытекшую тонкой струйкой кровь из чуть приоткрытых чувственных губ девушки, и растёкшееся бурое пятно под головой её мужа. Однако, всё громче и громче, будто теряя терпение, пытался их разбудить.

– Синьоры, имейте совесть! Ваше дитя переживает. Немедленно просыпайтесь!

Бывалый матрос грубо оттянул обезумевшего юношу от бездыханной пары, обессилено упал на колени, и, вжав в лицо ладони, сдавленно зарыдал.

Глава 2. Будущие островитяне

Май 2015 год, Юг Франции

Матильда поднесла чашу к губам, свела глаза к её содержимому и тут заметила: в жидкость насыщенного зелёного цвета погрузился серебристый локон её волос. Вытянула из чая «Маття» мокрую прядь и таки сделала глоток бодрящего напитка. Испорченная причёска ничуть не омрачила ей настроение. Чтобы привести себя в порядок к вечеру, времени оставалось с лихвой. «Можно даже успеть собрать пару коробок для переезда», – запланировала девушка, наслаждаясь пребыванием на золочёной солнцем террасе.

Хоть короткая стрелка часов наклонилась от полудня лишь на одно деление, жара не по-весеннему быстро набирала обороты. В саду благоухали и услаждали взор розы, а на взрослых оливковых деревьях сплетничали птички. Обожаемый пёс Попей, устроился рядом и с упоением грыз, очищающее зубы, лакомство, обхватив его двумя передними лапами. С недавних пор такие приятные мгновения превратились в почти ежедневный ритуал. Между тем к обеденному часу Матильда успела немного: выучила пятнадцать новых итальянских слов и прогулялась с собакой.