Тринитарное богословие и наука о воспитании

Тринитарное учение, сосредоточившись на внутреннем человека, ценностью для человека поставило красоту. И Григорий Богослов, и Григорий Нисский, и Василий Великий – все писали и говорили о красоте разумной, о прекрасном, об истинно прекрасном, о красоте первообразной и др. [ср. Григорий Нисский: 8, с. 98–99]. Прекрасное в их прочтении есть Божество. Прекрасное есть Триединый Бог в своей неизменности, не обусловленности ничем, в своей любви к человеку, своем милосердии к нему, своей поддержке его, своем участии во всех земных событиях. Бога – Бога – Творца – святители называют Художником, подчеркивая, что творимое им есть явление Его совершенства, есть прекрасное (в своем естестве; ср.: Василий Великий о прекрасном [10, с. 124]). Григорий Богослов замечает, что сама вера в истории людей есть восприятие ими некоего как прекрасного [1, с. 487].

Прекрасным – красотой первообразной – живет и человек. Им он поверяет свое бытие, им он сберегает свою духовность, его он пестует в себе как свое начало. Об этом многие и многие страницы вдохновенных трудов отцов тринитарного учения.

К горнему и горнему устремлена душа исповедующего Святую Троицу человека. Вся его жизнь есть нескончаемый подвиг, нескончаемое стояние пред абсолютом.

Срединной в сфере ценностной для тринитарного сознания стала идея согласия, мира среди людей – идея соборности. Мир, единение – основа спасения и обожения. Само строение мироздания, строение Божие указывает человеку на необходимость искания согласия в себе и согласия с себе подобными. Приведем страстный монолог святителя Григория Богослова по данной теме. «Необходимость доброжелательства и согласия достаточно уже доказывается этим одним, то есть подражанием Богу и существам Божественным, ибо на них только взирать и безопасно душе, созданной по образу Божию, дабы стремлением к Божественному и посильным употреблением в наибольшей мере сохранить ей свое благородство. Кроме того, внимая гласу Божию, взглянем еще вверх и посмотрим на землю (Ис. 8: 22), и вникнем в законы твари. Небо, земля, море – словом, весь мир, эта великая и преславная книга Божия, в которой открывается самим безмолвием проповедуемый Бог, этот мир, пока стоит твердо и в мире с сами собой, не выступая из пределов своей природы, пока в нем ни одно существо не восстает против другого и не разрывает тех уз любви, которыми все связал Художник – Творческое Слово, до тех пор соответствует своему названию. И подлинно есть мир и красота несравненная; до тех пор ничего нельзя представить себе славнее и величественнее его» [1, с. 185].

Единение с себе подобными, согласие – в этом онтология человека как тварной реалии и это же есть ценность ценностей для него. Забвение человеком «уз любви», ниспосланным ему свыше, влечет за собою рознь мира сего, рознь между человеками и их гибель.

В ряду срединных ценностей тринитарного сознания стоит и забота о человеке. Мир сложился таким, что в нем есть бедные и слабые, есть те, кто нуждается в поддержке. Христианин обязанностью своею должен считать помощь вдовам, больным, детям, всем, потерявшимся в море человеческого бытия.

Забота о слабых, больных, бедных – срединная тема деяний и слов Василия Великого и Григория Богослова. Тот есть человек, кто заботится о ближнем своем. Эта мысль особенно дорога тринитарному сознанию.

Василий Великий организует «заступничество за нуждающихся», «пропитание нищих», «странноприимство» [1, с. 759], публично осуждает скупость, равнодушие к нуждам бедных, взывает к деятельной любви к ближним [10, с. 163].

Григорий Богослов силою своего проповеднического таланта обращает людей к заботе о ближних. Приведем его слова. «Прекрасны молитва и бдение… Прекрасны чистота и девственность… Прекрасно воздержание… Прекрасно пустынножительство… Прекрасна умеренность… Прекрасна нестяжательность… Прекрасно и созерцание, прекрасна и деятельность… Но если, по учению Павла и самого Христа, первой и важнейшей заповедью должно почитать любовь, как сокращение закона и Пророков (Матф. 22: 37–40; 1 Кор. 13: 13), то превосходнейшую часть ее должна составлять, как я нахожу, любовь к бедным, жалость и сострадательность к тем, которые с одного с нами рода. Ибо никакое служение так не угодно Богу, как милосердое… ни за что так не награждает Своим человеколюбием, как за человеколюбие» [1, с. 249].

Люди, все, все – одного рода. Забота о них, о нуждающихся среди них – священна для верующего во Святую Троицу.

Развертывая аксиологию тринитарного сознания, укажем и на такую ценность, как учение (воспитание, педагогику).