Тринитарное богословие и наука о воспитании

О человеке как ценности – ценностей, о человеке как собрате Бога не мыслилось богословами ветхозаветных времен. Страх превозмогается любовью. Страх вытесняется из жизни человека. Любовь объемлет его… Выше этого вряд ли что – либо откроет для себя человек в последующие времена.

Человек, его душа, его духовное бытие – ценность ценностей после Бога. Более того, человек движется к обожению. К обожению как утверждению в себе образа Спасителя, овладением на этой основе самим собою и обретением вследствие этого бессмертием и нетлением.

Спасение, обожение – вот (ценностные) максимы бытия человека Триединого Бога.

Спасение есть восстановление себя истинного. Себя как того, к кому обращена любовь Создателя и кто несет в себе творческий замысел [выражение Григория Нисского; 8, с. 175]. «Грех не есть (существенное) свойство нашей природы, но уклонение от нее», – максима для тринитарного сознания [8, с. 256]. Человек неукоснительно спасется, или восстановится.

Спасение есть первейшая надежда христианина, по выражению Григория Богослова [1, с. 46].

Восстановление себя истинного есть главная забота человека. Все: семья, общность людей, страна, государство, достаток, свобода и пр. – важно постольку, поскольку ведет человека – его душу – к его спасению. Вторая ипостась Триединого Бога это переживание ввела в духовность человека как ее средину. Душу свою надо спасти, тогда и мир спасется. «Надо непоколебимо стоять на страже, находясь при душе неотлучно, – пишет Григорий Нисский. – Стража души – помысл благочестия, страхом Божиим, и благодатью Духа, и делами добродетели укрепленный» [8, с. 184]. С бережением и восстановлением души богослов связывает спасение человека. Эту странную для древнего мира реалию приняла христианская душа как откровение Триединого Бога и осталась верной ей в веках.

Обожение [выражение Григория Богослова; 1, с. 808] в контексте тринитарного богословия есть бесконечный процесс совершенствования духовности человека, и конкретного, и всего человечества. «Надобно, – пишет Василий Великий, – по данной нам от Бога силе, подражать Богу и святым Его» [10, с. 28]. Людям надо становиться «богами». Ср.: «Сделать человека богом и причастником горнего блаженства» [1, с. 39]. Тот, кто несет в себе черты образа Бога, не может уподобиться Богу, ибо Бог – другое, чем человек, но и не может (человек) не стремиться к уподоблению Ему, ибо в этом замысел Создателя. «Истинное совершенство в том и состоит, – пишет Григорий Нисский, – чтобы никогда не останавливаться в возрастании к лучшему и никаким пределом не ограничивать совершенства» [8, с. 237].

Обожение, договорим за тринитариев, есть обретение способности преодолевать все и вся, в частности, социальные ограничения, все и вся единить, единить, ничто не умаляя, но напротив, давая некоему простор и силу, например, различиям в этничности, языке, статусе социальном и прочем малом. К этому стремится человек христианской веры.

Обожение есть вступление в новую для человека эру – эру милосердия и овладения силами бытия. К этому влечется христианин.

Восстановление духовности человека, уподобление его Богу требует усилий, глубокой духовной работы. «Никоим образом, – утверждает Григорий Нисский, – не следует ни ослаблять напряжение труда и ни оставлять ранее начатых подвигов, ни оглядываться на прошлые заслуги, если что было совершено ревностно, но обо всем забыть и только вперед простираться, следуя апостолу, и сокрушать сердце (Пс. 50: 19)» [8, с. 190]. Работа эта также есть ценность ценностей для христианина. На это указывают Отцы Церкви, стоявшие у истоков тринитарного прочтения Бога.

Спасение души и обожение в тринитарной истории человека отчетливо сопрягается с такими новозаветными ценностями, как смирение и любовь к Богу. Тринитарность закрепляет их статус.

Человек, сколь ни велики его труды, никогда не воздаст и не превысит дарованное ему Создателем. Бог Отец, Бог Сын и Святый Дух не по трудам, но по любви к человеку даровали ему способность и возможность соучаствовать в Евангелии. «Ведь притом, – замечает Григорий Нисский, – сколь велики дары, невозможно найти трудов, им соответствующих. Но нужна великая вера и надежда, чтобы ими, а не трудами измерялось воздаяние. Основание же веры – нищета духовная и к Богу неизмеримая любовь» [8, с. 190].

Нищета духовная (смирение) и к Богу неизмеримая любовь – вот ценность ценностей христианина. Нужно забыть свое «я», дабы встать вровень с собою как соучастником Христа. Этой максимою спасается христианин и идет к обожению.