Тринити

— Порядки для всех одинаковые, — сделался державно гордым коллежский регистратор, — моя задача — соблюсти очередность прохождения инстанций. Подпишете договор с типографией — и сразу ко мне! — завершил он слушания.

Директор типографии Альберт Федорович Смирный посвятил магнатов в противоположную часть беспредела — он уверил прихожан, что договор на печать заключается при наличии Свидетельства о регистрации средства массовой информации, которое выдает лично товарищ Позорькин.

— Так что ко мне только после него, — сказал Смирный.

— Ну и ситуация! Прямо какой-то квадратный трехчлен! — охарактеризовал ходьбу по кругу Артамонов. — Чувствую, натерпимся мы с этой регистрацией.

— Да, большой удачи тут не предвидится, — не стал возражать Прорехов. Как будто тебе нарочно кто-то не так отсосал яд от змеиного укуса и стал пересасывать.

— Как считаешь, а мог бы, ну, чисто условно, наш инструктор Позорькин иметь имя — Додекаэдр? — задумчиво спросил Артамонов.

— Не знаю, — осекся Макарон. — А почему именно Додекаэдр?

— Мне кажется, он такой многосторонний, — сказал Артамонов, многогранный такой…

Вывернуться из-под прозвища Позорькину не удалось. Долгое время коллеги к нему так и обращались — многоуважаемый товарищ Додекаэдр.

— Еще та бестия — этот ваш Додекаэдр! — защищал защитника печати Макарон. — Молчит, молчит, а потом как ляпнет что-нибудь!

На прошибание Додекаэдра ушли самые драгоценные нервные клетки. Каждая его грань не давалась по-своему долго. Но и это не спасло территорию газета была зарегистрирована! Оставалось наладить ее выпуск, а значит, найти под это левые деньги.

— А теперь следует поразмыслить и выбрать редактора, — сказал Артамонов.

— Макарон придумал название, пусть он и руководит, — сообразил Прорехов и поманил аксакала пальцем. — Иди сюда, трансгенный ты наш! Я заикнулся про троянского коня, и меня тут же упекли в комитет по охране природы. Ты без нас придумал название — «Лишенец», — вот и руководить будешь сам!

— Я не согласен! — возразил Макарон. — Это федеральное принуждение!

— Считай, что это твой подданнический или классовый долг, — сказал Артамонов. — Как угодно.

— Я еще супружеского не исполнил, — юлил Макарон, — а вы меня уже гражданскими грузите!

— А будешь хорошо работать, — перевел его на хозрасчет второй модели Артамонов, — прокурор выдаст тебе настольную медаль, плавно переходящую в наручники!

…Под заведомо убыточное производство «Лишенца» было решено сколотить из фанеры акционерное общество. Естественно, с ограниченной ответственностью, чтобы отвечать за базар в пределах взноса в уставный капитал. Проект газеты был сочинен в сжатые сроки. Оставалось найти в едином информационном поле пару-тройку буратин средней финансовой запущенности.

На участие в перспективном предприятии дали предварительное согласие страховая компания «Ойстрах» и табачный картель «Самосад».

— Самое трудное, — внушал Артамонов друзьям за день до собрания акционеров, — это соблюсти приличия. Ведь каждого, кто придет на первое собрание потенциальных пайщиков, надо заставить думать, что именно он тут «левый», а остальные — сто лет знакомые партнеры, заработавшие в одной упряжке горы твердых и мягких валют! — готовил Артамонов атмосферу завтрашней встречи. — Кофе, пепельницы и серьезные лица. Никакого пива и частиковых рыб! Кефир и еще раз кефир! И не забыть — белыми нитками по нашим лицам должна быть шита доминанта — газета. Ее следует выпячивать. А деньги под нее — это уж по необходимости, поскольку при учреждении общества с ограниченной ответственностью так или иначе приходится создавать уставный фонд. Не в деньгах дело, как говорится. Дело в деле, которое все сообща берутся прокрутить. Это должно сквозить в глазах. В наших глазах. В их глазах будет сквозить обратное. Они будут выспрашивать у нас всякую гадость типа: не прогорим ли мы, не сожрут ли нас конкуренты или еще хуже — не промотаем ли мы деньги помимо назначения?

…Слякотным осенним полднем «Ренталл» пригласил потенциальных участников в «Старый чикен». Компания «Ойстрах» прислала на собрание походкой от бедра даму с внешностью подиумной дивы по фамилии Дитяткина. Смотреть на нее можно было только предстательно. Смотреть просто так, за деньги — не поворачивался язык. Осмотрев гостью с ног до… Прорехов прикинул, что любой бюст при такой худобе будет казаться надуманным. Дива руководила агентурными сетями компании. Поговаривали, что она позировала самому Давликану. Он же ставил ей на якорь и походку.

Табачный картель «Самосад» направил в газетное пекло Маргариту Павловну — пергидрольную женщину, размеры и опыт которой позволяли при нужде контролировать не только курительный рынок области, но и весь общак Средне-Русской возвышенности.

Не смея сесть в присутствии Маргариты Павловны и поглядывая на топ-модель Дитяткину, Артамонов понес ахинею.