Тринити

Впитав в себя перкуторный звук с коробочным оттенком, который издавала мишень при попадании в нее бутылки, Владимир Сергеевич отправился дальше.

Когда он через гараж ввалился в прихожую коттеджа, домашние по образовавшейся за время его отсутствия привычке выстроились по росту — руки на пупках. И затихли, захваченные врасплох неожиданным возвращением главы семейства.

Измученный и усталый, как нотариус, Макаров старался по возможности смягчить свое появление — обедненный рисунок его личности сливался с серыми стенами жилища.

При виде вошедшего отчима не упал в обморок только Дастин. Он быстро скумекал — раз рядом Бек, значит, все в порядке.

На Шарлотту Марковну присутствие на сцене Бека не возымело такого действия, как на Дастина: Бек не был ее любимой собакой. Шарлотта Марковна, особенно не рассуждая, рубанулась вниз одновременно с тетей Паней. Каждая из женщин оплыла на пол по своей особой причине, но со стороны это выглядело вполне отрепетированно. Тетя Паня — сошла с колеи от избытка информации, а Шарлотта Марковна — на случай неотвратимых разборок. Она не вынесла прямого столкновения с живым мужем, дата похорон которого была обнародована в сегодняшних газетах. Конечно, на месте Шарлотты Марковны можно было запричитать как и следует в таких случаях: «Милый мой! Любимый! Где ж ты так долго пропадал?!». Но вошедший человек только отдаленно напоминал Владимира Сергеевича Макарова — чисто по контуру, поэтому бросаться ему на шею, недавно еще лежавшему в морге, совсем синему и четвертованному — не вытекало из ситуации. К тому же у Шарлотты Марковны имелись иные мотивы переживать в доме на момент возвращения мужа присутствовал еще один человек, который был бы и рад упасть без сознания, но боялся, что как раз его никто не станет откачивать. Бек сразу взял гостя в оборот — тщательно обнюхал и стал прикидывать, какой бы жест хозяина принять ошибочно за команду: «Фас!». Бек узнал Фомината. Владимир Сергеевич тоже.

Фоминат, заикаясь, отступал от собаки задом, словно в ластах входил в воду. Он со страху сочинил несколько назывных предложений на тему, что он здесь по делу и в рамках взаимного интереса. Владимир Сергеевич смачно скинул слюну. Фоминат принял действие за плевок судьбы и хотел поймать все на лету, но обломно лажанулся. Указывая обеими руками на Шарлотту Марковну, он ретировался до двери, открыл ее своей двояковыпуклой задницей и, занеся над порогом ногу, изготовился покинуть дом.

— С интересом разберемся позже, — сказал ему Владимир Сергеевич вослед и почесал свою полугодовалую тень на щеках. — Сейчас, извините, мне на самом деле не до этого. Я хочу побыть с родными. — И выпроводил Фомината в людскую с перспективой на улицу.

Фоминат, радостный, что не пришлось придумывать предлога свалить, удалился по версии губернатора Макарова. Собственно к нему у Фомината не имелось никаких вопросов. Дело, ради которого он здесь суетился, было содеяно.

Фоминат понимал, что у него не повернется язык разносить по городу этот невероятный слух — губернатор Макаров жив и вернулся! Лучше отмолчаться до поры. Пусть новость разнесется сама.

Он не поехал в кафе «Папарацци», куда намеревался направиться. Повелев водителю развернулся на сто восемьдесят, он погнал на почтамт, начальником которого трудился Виктор Антонович Платьев.

Владимир Сергеевич прошелся по дому. Он уловил, что верность здесь едва умещается на двух маленьких ковриках — в комнате у Дастина и в каморке тети Пани под лестницей. Тетя Паня, судя по ночному засаленному халату, давно переселилась сюда из своего дома напротив. Как видно, на помощь Шарлотте Марковне, которая явно не справлялась с домашним хозяйством. При тете Пане был соседский мальчик, за которым она следила за полставки. Он держал ее за подол и крутился под ногами. В бытность Владимира Сергевича мальчик каждый день просил тетю Паню, чтобы та свела его с Дастином. Тетя Паня отмахивалась, а чтобы мальчик побыстрее отвязался, пугала тем, что дядя Макаров — сумасшедший и убьет, а Шарлотта Марковна — дура и может отравить. Когда с Владимиром Сергеевичем случилась пропажа, мальчик сказал: « Тетя Паня, я узнал, что Шарлотта Марковна спит, а дядя Макаров умер. Теперь к ним можно сходить? А? Музыку с Дастином послушать?». — «Теперь, да.» — сказала тетя Паня и впервые в своей жизни рассмеялась. С тех пор соседский ребенок играл с Дастином ежедневно.