Тринити

Долго шлепал Прорехов в потемках, останавливался, щупал грязь - воды и близко не было. И в горячке, сев передохнуть, напоролся копчиком на кованый сундук. Взломал его - а там дюжина бутылок. Неожиданная удача развеселила его. Он откупорил одну бутылку, попробовал, открыл еще. Вино оказалось на редкость съедобным. Такая удача!

Отсутствие Прорехова в лагере было обнаружено, когда уже совсем рассвело. Улька засекла его согбенную фигуру посреди пустынной абиссали с помощью своего дальнобойного объектива. Она решила поснимать для себя и напоролась на живого человека. Сквозь оптику хорошо просматривалось, как Прорехов, словно грабарь в могиле, с увлечением копался в земле. Чтобы разобраться, что он там делает, была срочно отправлена экспедиция во главе с Беком.

Когда спасатели приблизились, непочатых бутылок в сундуке почти не осталось.

- Что это ты тут нашел? - насторожился Артамонов.

- Вот, чернила кто-то посеял, - еле вымолвил Прорехов.

- Погоди, - тормознул его Артамонов. - Здесь что-то старинное. А ну, дай посмотреть!

- Нечего там смотреть! - оттолкнул его веселый Прорехов. - Вино как вино!

- Ты что, пятачок! - воссиял Артамонов. - Оно не иначе как прошлого века!

- Сейчас протрем, - сказал Макарон и начал драить этикетку. Действительно, немолодое... Мошнаковский и К, - вчитался аксакал в мутную надпись.

- Да ты что! Не может быть! - запрыгал Артамонов, вырывая бутылку. Мы впилим этот сундук Мошнаку за все свои долги! Надо срочно ехать за ним, принял он решение и велел Прорехову тормознуть с поглощением найденного.

- Да ладно тебе! - с трудом промямлил почти готовый Прорехов.

- Вот тебе и ладно, - сообразил Артамонов. - За этот ящик с Мошнака лимон можно истребовать! Присмотри тут, а я мигом, - велел он Макарону и побежал к машине.

Мошнака доставили к обеду. Хорош же был Капитон Иванович. Он прибыл во всеоружии - пригнал с собой мотоплуг, чтобы перепахивать дно, и прицеп фашин для подстилки. Где только взял?! Как будто всю жизнь занимался пахотой.

Оставив все это хозяйство на краю аллювиальных отложений и напялив на свое тугое седалище цветастые "багамы", Капитон Иванович поспешил на место непосредственного происшествия.

Добежав до Прорехова, он не смог сдержать себя и, вырывая добро из рук первооткрывателя, заголосил.

- Это же самая настоящая фелония! - хулил он Прорехова. - Отдайте мои бутылки!

- А я как сидел, так и пью, - промямлил в ответ Прорехов.

- Вы совершили тягчайшее преступление! - продолжал Капитон Иванович увещевать растлителя.

- У меня есть мысль, и я ее думаю! - нес, что приходило в голову, Прорехов.

Бек долизывал горлышки, а Капитон Иванович - Христом Богом умолял Прорехова оставить недопитое и за каждую нетронутую бутылку обещал по ящику вересковой горькой.

- Нам такие гандикапы ни к чему! - отказался Прорехов. Весь облитый чудесным вином, он пытался размазать по себе упавшие капли и делился соображениями на этот счет: - Здесь есть два плюса, Капитон Иванович, первый - то, что вино - не губная помада и следы от него не надо скрывать, а второй плюс - что не надо чистить майку от пивных пятен. - Видок у Прорехова был не утренний, но все же он принял к сведению обещанные Мошнаком объемы, правда, с условием, что не прекратит лакомиться, пока встречный товар не прибудет на место уговора.

Когда Капитон Иванович притащил из соседнего села обещанный прицеп горькой, в сундуке оставалась недопитой всего одна бутылка вина.

- Эх! - посовестил он Прорехова. - Вы меня разорили! Это ж надо, все выпить за один присест!

- Хватит с вас и одной бутылки! - выплескивал наружу настроение Прорехов.

- Можно было бы озолотиться, - причитал Мошнак. - На Сотби за этот сундук моих предков могли бы состояние отвалить.

- Вот как?! - изумился Прорехов и, тщетно пытаясь насадить на крючок маленького красного мотыля, спросил на полном серьезе: - Значит, не вранье все это насчет вашей фамилии?

- А вы не верили? - упавшим голосом произнес Капитон Иванович.

- Почему же? Верили, - сказал Прорехов и тут же спохватился: - А где вода?

- Утрачена, - сообщил Капитон Иванович, взял сундук, поставил в него пустые бутылки и направился в сторону берега. Добравшись, он завел мотоплуг и, набросав под колеса фашин, принялся перепахивать злачное место. Пахал он до вечера, но так ничего и не обнаружил. Войдя в положение грязного по уши Мошнака, "лишенцы" пригласили его в баню.

- Идемте в преисподнюю, - позвал Капитона Ивановича Макарон. - Пока попаритесь, может, они и проявятся.

- Кто "они"? - спросил Мошнак.

- Сундуки.

- Да нет, остальные, видно, замыло, - с грустью произнес банкир. Что-то, я смотрю, вас как будто меньше стало. - Поводил он глазами по территории.

- Угадали, Артура нет, - сообщил Артамонов.

- И где же он? - поинтересовался Мошнак, словно имел с ним свои особые тайные правоотношения.

- Артамонов отнес его на себестоимость, - сказал аксакал. - В затраты.

- Не иначе как уехал? - почти догадался Капитон Иванович.

- Жизнь смыла на вторичные рынки, - поделился тайной Артамонов.

- К педикам, что ли?