Тринити

Светлейший князь Додекаэдр, предложивший себя в качестве виноватого, встал и неловким движением потрогал место, где должна была висеть сабля. Он был готов принять огонь на себя.

- Что остается? - бросил итоговый вопрос Платьев.

- Надо думать, - сказал князь.

- Если из-под кредита вышибить залог, они останутся голыми, - рассудил Мошнак. - Но есть одно но - их могут профинансировать другие.

- Кто? - резко спросил Платьев.

- Все те же, - вскрыл финансовые потоки конкурентов Капитон Иванович. "Самосад" и "Ойстрах".

- Вы же с ними беседовали, - возмутился Платьев и осуждающе посмотрел на человека от специальных подразделений бытия.

- Мы же не можем приказать, - развел руками человек. - Значит, им выгодно это.

- И тем не менее, - сказал Мошнак. - Мне известно наверняка, что, кроме этих, запасных ходов по деньгам у них нет.

- Зачем было вообще давать кредит? - вопросил Мошнака Платьев.

- Очень выгодный процент, - оправдался банкир. - Я им почти под триста годовых залупил!

- Понятно, - сказал Платьев. - А что у них интересного по договору с Шарлоттой Марковной?

- Я думаю, творческие союзы вагонного завода не имели права продавать "унитаз" без нашего ведома, - рассудил заместитель мэра Гладков. - Они только балансодержатели, а собственник - Фонд имущества города. Это же объект соцкультбыта!

- А вы говорите, ничего интересного, - пристыдил горемык Платьев. Так, значит, сделка совершена незаконно?

- Очень даже может быть, - пообещал Гладков.

- А счет я могу перекрыть хоть завтра, - пообещал Мошнак. - Но дело в том, что они выставляют своего кандидата.

- Кого, если не секрет? - оживился Платьев.

- Макарова, - сказал Капитон Иванович. - Редактора "Лишенца".

- Кишка тонка. Он непроходной.

- А куда весь этот мухуяр? - спросил человек от специальных подразделений бытия.

- Какой "мухуяр"? - не понял Платьев.

- Ну, всю эту ботву, - пояснил человек. - Может, в расход?

- Ясный перец, в расход. Куда ж еще? - дал добро Платьев.

- Я только одного не пойму, - сказал Фаддей. - За счет чего они держатся?

- Они идут вперед, потому что не знают, чем это чревато, - пояснил человек от специальных подразделений бытия. - Их спасает их неведение. Не ведают, что творят. Они не знают и не могут предположить, что мы с ними сделаем, поэтому идут. Это их фишка - неведение. Оттого они и смелы.

- Дураки, что ли? - спросил Фаддей.

- Получается так, - сказал человек от подразделений. - А умных смелых не бывает.

...Макарон вернулся через несколько дней. Не со Светой, как планировал, а с черноплодным мальчиком. Почти с младенцем. Макарон и раньше не гнушался черного юмора и к тому же был знаменит тем, что вместо сказок читал случайным детям инструкции по дезактивации дезинтерийных очагов, от которых молодая поросль стихала в своих кроватках в три секунды, но то, что Макарон зайдет в этом так далеко, никто не ожидал. Все явились к нему и заняли - кто с авторучкой и блокнотом, а кто и с микрофоном - очередь за новостями. Макарон молча рассматривал своих друзей, не в состоянии приступить к пресс-конференции.

- Фестивальные дети, - наконец пояснил он. - После каждого молодежного форума в Москве остается до тысячи фестивальных побегов. В ДАСе эта цифра ежегодно зашкаливает.

- Ты что, решил стать ему посаженым отцом? - cпросил Прорехов, рассчитывая подурачиться.

- Поломались все паломники, - произнес в ответ Макарон, и на его лице дрогнул мускул.

- Что-что? - не поняли его.

- Она так и сказала - поломались все паломники, - попытался что-то объяснить Макарон, но у него плохо получалось.

- Ну и что? - теребили его друзья.

- Приехал я вероломно, - начал делиться пережитым аксакал. - И по обстановке понял, что к ней давно никто не ходит. Она отфиксировала мои ходы и, чтоб я не мучался, прямо так и сказала: поломались все паломники.

- Ну и забрал бы ее сюда, раз никто не ходит! - не понимала всей сложности момента Дебора.

- Интересная ты какая-то, - все не мог перейти к главному Макарон. Как бы я ее забрал, если она не баба теперь, а мужик?!

- Как это понять, "мужик"? - всполошился Прорехов. - Интересно девки пляшут!

- Да вот так! - присел на корточки Макарон. - Операцию сделала!

- Ты что?! - изумились слушатели.

- Я сначала не поверил, показывай, говорю, пах! - раскрывал поэтапность своей трагедии аксакал. - Она и распахнула фалды - меня чуть не стошнило. Ну, я этого кудрявого в охапку - и сюда!

- А его-то зачем? - спросила Дебора.

- Как зачем? Я лишил ее материнства! - сказал Макарон. - Какая из нее, на хрен, мать?! Вы бы посмотрели - это теперь такое создание, что и во сне не привидится!

- Отец-одиночка, связанный интернациональными узами, - неплохо звучит! А? Макарон? - восхитился Прорехов. - Пиарщики до такого и за деньги в жисть не додумаются. Образ отца региона.

- Да больше, больше, - поощрил Артамонов. - Нам все годится! Образ содружества ущемленных. Должно сработать. Ну, а кем он тебе приходится, этот мальчик?

- Брючатым племянником! - выпалил Макарон.

- Тогда уж и познакомь, раз привез, - сказала Улька, присаживаясь к малышу. - Как его зовут?

- Дастин, - сказал аксакал. - Я сам его так назвал.