Трио. Кто отец?

- Не плачь, милая, - говорит Рома. - Это только сейчас так больно. Уже завтра будет легче. Когда ты поймёшь, что я прав. В этой ситуации нет варианта, при котором у тебя не будет дискомфорта. В ином случае я бы его выбрал. Точнее, вариант был. Но мы его просрали. И я настаиваю - просрали оба. Я мог это остановить. Но не остановил. И единственный шанс вырулить из этого - был там, в ресторане. Но ты пошла Арту навстречу. И несмотря на это я снова попытался. Но хватит обманываться. Я теперь чётко вижу, что Арт тебе по прежнему тоже дорог. А я не хочу быть другим "тоже". У своей любимой женщины я хочу быть единственным. Прости за правду. Но это так.

- Я поняла...

- Хорошо.

Он смотрит на меня. Легонько касается ладонью моего колена. Убирает руку.

- Всё будет хорошо, Маш. Как только услышишь себя и определишься, всё наладится. Тут никто за тебя не решит. Я от тебя не отказываюсь. Ни от тебя, ни от ребёнка. Кем бы ни был его биологический отец. Но одним "из" я больше не буду. И "воскресным папой" тоже. Мы не разводились. Ты меня просто до сих пор не выбрала, - он снова коротко вздыхает, и я, видя, как ему сейчас погано, отворачиваюсь к окну. Слёзы текут. - Ничего страшного, Маш. Я понимаю. Ситуация в принципе нестандартная.  И тебе труднее, чем нам с Артом. Не вини себя. Вообще ни за что. Побудь с собой наедине и реши, чего хочешь на самом деле. Это нужно тебе самой. А ещё твоему малышу. Или малышке. А я приму любой твой выбор. И так, к слову. На месте Арта я бы не пил там ни водку, ни виски. Я бы пожелал вам счастья и ушёл. Я готов бороться за сердце любимой женщины, но не против неё.

Он умолкает и дальше просто молча ведёт машину. Хмурый, серьёзный, сильный.

А за окном под ярко-голубым небом искрится белый снег... И проносятся мимо снежные ели и сосны...

Глава 14

Утро. Обычный московский вторник. Из окна видно, как под пасмурным серым небом грязно-снежного декабря люди спешат на работу: уезжает на машинах, торопятся на автобусную остановку. Мне тоже нужно выходить, но я не спешу.

Все мои мысли посвящены моей странной нынешней личной жизни. Которая то ли есть, то ли отсутствует, как факт. Не раз уже и не два, и даже не десять, я уже пожалела о том, что поддалась недавней питерской ночью захлестнувшему меня порыву и сломала прежний расклад, который несмотря на всю его сумбурность, явно удерживал меня на плаву.

Не раз пожалела и о том, что вообще согласилась на условия, которых априори выполнить не могла. Да, мне хотелось понять, что эти двое сногсшибательных мужчин представляют из себя в быту. Да и тянуло меня к обоим. К тому же, когда ты беременна и не знаешь, кто отец твоего ребёнка, решения принимаются в том числе и на том простом основании, что оставаться одной, в то время, как у малышка или малышки может быть хороший отец - чистый эгоизм.

Однако, ведь если посмотреть правде в глаза, чем больше я шла навстречу и Роме и Артуру, тем больше запутывалась. Они ждали выбора от меня, а я хотела, чтобы они как-нибудь приняли решение сами, потому что не могла этот выбор сделать.

И весь вчерашний понедельник я работала из рук вон плохо. Просто не получалось сосредоточиться на работе. Это и правда слишком трудно, когда всё, что тебя волнует - твоя беременность и твоя личная жизнь. При этом я хорошо понимала, что в случае, если останусь одна, мне просто необходимо доработать до того дня, когда я наконец смогу уйти в декрет. Иначе - потеря денег, которые сейчас мне особенно нужны.

Вчера впервые за долгое время я ушла с работы раньше обычного, с облегчением завершив актуальные задачи. Давненько мне так сильно не хотелось сбежать. От всей этой организации труда, от этих бесконечных продаж, от этих отчётов, собраний, планёрок, графиков и телефонных звонков. Офисная жизнь, такая будничная и такая привычная, вымотала меня за этот понедельник так, будто я весь рабочий день осваивала совершенно новую для себя профессию, причём профессию нудную, скучную и совершенно меня не радующую. Время не бежало и не шло, а ползло сонной улиткой. А я то и дело зависала перед компом. Погружалась в рутину своих мыслей о том, как же мне наконец сделать этот долбанный, измотавший меня выбор. Выбор, от которого зависела вся моя дальнейшая жизнь. Выбор, от которого зависело то, как сложится жизнь моего ребёнка.

Выбор, который труден пережде всего потому, что у тебя нет права на ошибку. Просто нет и всё. И именно поэтому, несмотря на то, что мысли о нём воспринимались уже какой-то пыткой, его всё время хотелось отсрочить.