Трио. Кто отец?

Там, в Питере, после того, как меня затошнило во время завтрака с Ромой, мне казалось, что выбор очевиден. Что Рома и есть - мой настоящий вариант. Но Артур действительно легко посеял смуту в моей вроде как железобетонной уверенности. Потому что я беременна. И не могу принимать решения столь скоропалительно, как приняла. Потому что речь уже идёт не только о моих чувствах, но и о том, к каким отцом будет лучше моему ребёнку. И то что я, так и не узнав Артура, поспешила отдаться на волю собственных чувств, после его пламенной речи вовсе не показалось мне здравой идеей.

Я понимала, что я отказала бы ему, если бы мой график месячных оставался бы прежним. Отказала бы просто потому, что от добра добра не ищут. Что если с самодостаточным, сильным, заботливым и нежным с тобой мужчиной тебе классно и ты видишь, что чувства взаимны, этого достаточно, чтобы начать вместе строить серьёзные отношения. Но его ультимативные высказывания на тему предполагаемого отцовства - смущали меня. Нет, не по причине того, что меня не устраивало то, что он говорил, будь он отцом ребёнка. Меня смущала мысль о том, что если отец не он, а выберу я его, они оба, со своей разницей подходов, однозначно устроят войну. Я видела, как они смотрели друг на друга в ресторане. Недавние друзья, они готовы были броситься друг на друга. "Любовь сильнее дружбы, даже мужской"... Я смогла убедиться в этом сама. Что-то подсказывало мне, что они вели себя достойно и сдержанно лишь потому, что рядом была я, а они не хотели падать в моих глазах. Наверное, это было проявлением мужского уважения. А может страхом потерять меня навсегда.

А в итоге я всё равно осталась одна. И практически в тех же самых раздумьях. Которые, однако, ничегошеньки мне не давали. Только выматывали. Но я никуда не могла от них деться.

Вчера я полагала, что причина в том, что понедельник - начало рабочей недели, а выходные у меня прошли так, что я больше устала, чем отдохнула. Два перелёта, бессонные ночи, непростые и волнительные разговоры, включая телефонный с отцом, немногословное и грустное прощание в аэропорту и слёзы на обратном пути, которые я прятала, отвернувшись к иллюминатору.

Но сегодня утром я убедилась в том, что дело было не в понедельнике. А в том состоянии, в котором я пребывала после возвращения в Москву. В состоянии какой-то совершенно паскудной подвешенности.

Именно оно и изматывало больше всего. Никто из нас не мог ничего решить в одиночку. Вместе мы тоже не справлялись с этой задачей. А решение, принятое вдвоём, быстро разбилось о появление третьего. Ситуация, которую в шахматах называют то ли патовой, то ли цугцвангом.

Я действительно считала, что моя поездка к Артуру - необходима. Просто для того хотя бы, чтобы заиметь реальный шанс поставить точку. Смочь выбрать. Однако я вовсе не была уверена в том, что в случае, если с Артуром мне будет действительно очень хорошо, я смогу сделать этот выбор легко.

А ещё я понимала одну очень важную вещь. Моя поездка к Артуру могла разрушить наши отношения с Ромой. Сам факт этой поездки.

Я мысленно то и дело ставила себя на место то одного, то второго важного для меня мужчины и возможного отца моего ребёнка и всякий раз ужасалась. Понятия не имею, как сама вела бы себя на месте каждого из них. Особенно после того, как наломала дров той питерской ночью. Действительно чудесной, прекрасной, страстной и чувственной. Однако такой, после которой я разрушила основание для доверия между двумя когда-то лучшими друзьями, а теперь однозначными соперниками.

И что самоё дерьмовое - на чью бы позицию я себя не ставила, каждая казалась мне действительно верной. Каждая. И своя. И Ромина. И Артура.

Мне нужно было понять.

Роме убедиться.

Артуру дать возможность себя проявить.

И никто из нас не мог этого сделать.

Обычный московский вторник. Конец декабря. Уже скоро Новогодние праздники. Перед ними - корпоратив, на который я вчера отказалась идти. Отмазалась по причине важных личных дел. Отмазалась с большим трудом. К огорчению коллег, руководства и подчинённых.

Мне надо идти на работу. А я ещё даже не накрасилась. Сижу на диване, обхватив лежащую на коленях подушку, и думаю о том, что я не хочу никуда идти. Не хочу. Совсем не хочу. Вот вообще.

Как же мне сейчас не хватает моего сада... Я бы походила по дорожкам, полюбовалась цветами, подстригла кусты. Глупости... какие цветы, какая стрижка? Декабрь. Сад был бы заснежен. Красив, но и только. И мне в нём сейчас было бы так же одиноко и пусто, как и в этой московской квартире. Которую мне так трудно считать своим домом.