Трио неизвестности

– Я решил не сидеть без дела и, пока Валентин пытается превратить респиратор в произведение искусства, тщательно обдумал подходящее название для этого странного сочетания… – Дер Даген Тур указал на планеты. – И решил, что мы назовём его Трио Неизвестности. Что скажете?

– Рано или поздно мы его исследуем, мессер, – ответил Дорофеев.

– Согласен. Однако название будет напоминать потомкам о трудностях, с которыми нам довелось столкнуться. В некотором смысле название станет литературным памятником и будет выгодно отличаться от сухих сочетаний, коими переполнены астрологические атласы.

– Мне нравится ваша мысль, мессер.

– Не скрою: название родилось неожиданно. – Помпилио вернулся в кресло, а поскольку разговор продолжался, Дорофееву ничего не оставалось, кроме как последовать за ним и расположиться в своём, стоящем по соседству. – Так всегда бывает с прекрасными идеями.

– Да, мессер.

– Занесите наш разговор в бортовой журнал.

– Разумеется, мессер.

Дер Даген Тур огляделся, не понимая, почему Валентин не спрашивает его о желаниях, вспомнил, что слуга занят, вздохнул, сказав себе, что порой в походе приходится терпеть лишения даже ему, и негромко продолжил:

– Но если быть до конца искренним, Базза, необыкновенный вид Трио Неизвестности завораживает меня меньше, чем мысль, что в шаге от нас находится совершенно неисследованный звёздный сектор.

– Почему неизвестный? – удивился Дорофеев. – Если я правильно понимаю происходящее, Урия обитаема.

– Именно, – согласился Помпилио. – Но какова вероятность, что её заселили выходцы с одной из планет Ожерелья?

– Вы имеете в виду – в Эпоху Белого Мора?

– Да, Базза, именно тогда.

– Вероятность… – Капитан прищурился на Урию, тщательно обдумывая слова Помпилио. – Насколько я понимаю, дальность действия Вечных Дыр позволяла дотянуться до Урии.

– Позволяла.

– Значит, вероятность существует.

– Вы забываете о том, что Урию с Линги не видно, – усмехнулся дер Даген Тур. – Наши предки могли навести Вечную Дыру только на Мартину, а Мартина необитаема.

– Вы хотите сказать…

– Урию заселили с той стороны, Базза. В этом нет сомнений.

– Со Старлипа? – уточнил изумлённый капитан, мгновенно вспомнив название ближайшего из исчезнувших миров.

– Или другой потерянной планеты Ожерелья.

Белый Мор, прокатившийся по Герметикону несколько столетий назад, не только уничтожил почти половину тогдашнего человечества, породил спорки и волну вынужденной колонизации миров, но и разорвал старое Ожерелье, состоявшее из девяти планет. Перепуганные жители Старлипа разрушили Вечную Дыру и отрезали от остальных шести миров не только себя, но ещё Гермину и Бадорию. Связь с ними с тех пор была утрачена, и если теория Помпилио окажется верной, исследователи стояли на пороге грандиозного открытия.

– Это станет сенсацией, – пробормотал Дорофеев.

– Базза, сенсация – это изобретение журналистов, которым нужно продать тираж утренних газет. Если мы доберёмся до потерянных планет Ожерелья, это перевернёт Герметикон. Мы изменим ход истории, Базза, потому что Бадория – ключ к Изначальному миру, понимаете? Мы сможем объединить всё человечество.

– Вопрос заключается в том, что мы найдём на потерянных планетах? Что за общество там появилось за прошедшие века? – рассудительно заметил Дорофеев. – Я уж молчу об Изначальном мире, который превратился в легенду ещё в Эпоху Ожерелья.

– Больше оптимизма, Базза.

– Я постараюсь.

Дер Даген Тур огляделся, вновь не обнаружил Валентина, подумал, не позвать ли его, но решил не отвлекаться и вернулся к разговору:

– Когда я говорил об объединении человечества, то имел в виду не собственно факт появления единого правительства, а процесс. Выражаясь точнее – цель. Если мы отыщем путь к одной из потерянных планет, то сумеем предотвратить войну. Появится грандиозная цель – совместное развитие и дальнейшая экспансия по Герметикону, на фоне которой нынешнее противостояние покажется высосанным из пальца.

– А сейчас война неизбежна?

– Да, Базза, сейчас война неизбежна, – жёстко ответил Помпилио.

– Разве Галана способна противостоять адигенам?

– Галана всегда противостояла нам, Базза, с тех пор как они истребили своих адигенов и на их крови построили империю Инезиров. Мы сумели её разрушить, но идея не умерла – галаниты рвутся к тотальной власти над Герметиконом и ради этого готовы пойти на всё. Компания создала колоссальный экономический задел на будущее, поскольку те ресурсы, которые мы вкладываем в развитие Бисера, они аккумулируют в расчёте на предстоящую войну, но даже это не главное… Главное заключается в том, что галаниты сумели отыскать правильную идеологию и противопоставляют адигенам идею всеобщего равенства.

– У этой идеи много сторонников, – обронил Дорофеев.