Трио неизвестности

– Мы ведь решили не разводить костёр, – напомнил Бабарский. – По нему нас могут вычислить.

– Тогда зачем стрелять дичь?

– Это тебя развлечёт, и ты от меня отстанешь.

Аксель кашлянул и посмотрел на ИХ неодобрительно. Бабарский ответил взглядом долгим, но равнодушным, после чего предложил:

– Хочешь, я расскажу, как лечился от кастранской лихорадки, которую случайно подхватил в одном из борд… гм… приютов Анданы, в котором занимался… гм… благотворительностью.

– Нет!

– Я ведь вроде не рассказывал.

– И не надо.

– Тебе неинтересен мой невероятный опыт?

– Интересен, но не сейчас.

Сейчас Крачин что-нибудь съел бы, поскольку последние пару часов таскался по округе в поисках сухого валежника. Но не собирал его в кучу, которую могли заметить с аэропланов, – патрульный самолёт уже дважды пролетал над долиной, – а разбрасывал вокруг, чтобы собрать костёр за одну-две минуты. Всё это время ИХ скучал на берегу реки, но одобрительно кивал всякий раз, когда Аксель проходил мимо. А дождавшись, когда Крачин в очередной раз отойдёт, невозмутимо извлёк из сумки толстый бутерброд с ветчиной и впился в него зубами.

– Ты издеваешься?! – заорал учуявший запах Аксель.

– Просто ем, – отозвался суперкарго.

– А я?

– А ты, наверное, издеваешься.

– Что?!

– Ничего. – ИХ протянул Крачину второй свёрток. – Будешь?

– Я тебя сейчас убью, – пообещал Аксель, разворачивая бумагу.

– Кто тебя в следующий раз будет кормить?

– У тебя есть что-то ещё?

– Откуда?

– Почему ты так долго молчал?

– Я не знал, сколько времени нам придётся здесь сидеть, и экономил продукты.

– А теперь знаешь? – Вопрос прозвучал невнятно, поскольку позабывший о приличиях Крачин задал его с набитым ртом.

– Предполагаю, – ответил ИХ. – Тебе ведь известно, какие знаки предваряют открытие «окна» перехода и выхода цеппеля из Пустоты?

– Нет.

– Так я и думал.

– Но если тебя заинтересовали вон те молнии… – Аксель доел бутерброд, отряхнул руки и уставился на небо. – Мне кажется, или…

– Конечно, кажется, – ворчливо ответил Бабарский. – На таком холоде, да ещё на такой высоте, галлюцинации – обычное дело… – Он поразмыслил и уточнил: – Предсмертные галлюцинации.

– Я не об этом.

– А раз не об этом – собирай валежник в кучу. Кажется, мессер вернулся.

///

– Ты обратил внимание на то, как здесь тихо? – спросила поднявшаяся на мостик Кира.

Нет животных, нет птиц, не гудят моря и океаны, не шумят деревья, даже ветер не завывает… ничего. Близняшка обрела атмосферу, но не заметила этого: как была безжизненным спутником, на поверхности которого царила абсолютная тишина, так им и осталась. Удивляя и немного пугая.

– Когда мы приступим к серьёзным исследованиям Близняшки, здесь будет не протолкнуться от учёных.

– Когда? – уточнила рыжая.

– Когда, – уверенно подтвердил дер Даген Тур. – Здесь слишком интересно, чтобы оставлять Близняшку Канцлеру, кем бы он ни был.

– А там – ещё интереснее. – Кира кивнула на Урию.

– Согласен, – улыбнулся Помпилио. – Поэтому мы заберём себе всё Трио Неизвестности и отправимся дальше – расширять Герметикон.

Рыжая огляделась, убедилась, что находящиеся на мостике «Амуша» заняты своими делами, и тихо спросила:

– Хочешь туда?

– Не столько хочу, сколько собираюсь.

– В качестве кого?

– Будет зависеть от них.

Возможно, как опытный путешественник; возможно, в качестве дипломата, а при наиболее вероятном развитии событий флаг-адмирал дер Даген Тур встанет во главе эскадры Лингийского Воздушного флота, дарство Кахлес.

– А кем бы ты хотел туда отправиться?

– Дипломатом, – неожиданно ответил Помпилио.

– Что? – Такого ответа Кира не ожидала. Она была уверена, что очарованный открывающимися перспективами муж мечтает стать первооткрывателем целого сектора, и искренне изумилась услышанному. – Но почему?

– Я подумал, что не прочь на какое-то время успокоиться и побыть с тобой в Даген Туре, – медленно ответил Помпилио. – Побыть только с тобой, где-нибудь девять месяцев или чуть больше.

– Ты…

Она задохнулась от счастья. Он улыбнулся.

Кира почувствовала, что краснеет. И поняла, что давно, очень давно так не смущалась.

– Мы никогда не говорили об этом.

– До сегодняшнего дня не говорили, – мягко уточнил дер Даген Тур. – И я очень хочу услышать твоё мнение, Кира.

– Я очень хочу от тебя ребёнка, Пом. – Рыжая посмотрела мужу в глаза. – И я очень рада, что наши желания совпадают.

– Вот и хорошо. – Помпилио нежно поцеловал жене руку и повернулся к часам, сменный механизм которых до сих пор показывал время Урии: до встречи с Акселем и Бабарским оставалось сорок минут. – Базза, как вы считаете, не стоит ли нам поторопиться?

– Я как раз хотел предложить совершить переход, мессер, – негромко ответил Дорофеев. – Галилей считает, что во время прыжка опять возможна погрешность наведения.

– Вот и хорошо. Но пусть Галилей постарается привести нас ближе к каньону.

– Он очень старается, мессер.

– И это прекрасно, Базза. О Галилее поговорим чуть позже, а теперь давайте вернёмся на Урию. Нас там кое-кто ждёт…

///