Триокала. Исторический роман

– Вот-вот! Великое спасибо скажут мне в Риме и сенат, и весь римский народ до последнего пролетария, привыкшего к дешевым хлебным раздачам. Так что выполняй или не выполняй я сенатское постановление – все равно останусь в дураках, – сердито говорил Нерва, расхаживая по залу. – Марий требует, чтобы я освободил не менее пяти тысяч рабов. Попробуй-ка, обеспечь всем необходимым десять когорт этих прожорливых варваров! А сколько потребуется денег и средств, чтобы переправить их в Рим?..

– Тут главное выдержать паузу, мой господин. Делай свое дело по указу сената. А там, я уверен, все образуется само собой. Когда наступит момент, чтобы угодить сицилийской знати, ты объявишь о приостановлении судебных разбирательств… скажем, на неопределенное время. Разумеется, все заинтересованные в этом деле лица должны будут щедро отблагодарить тебя. Об этом мы позаботимся заранее. До того, как разразится неизбежный скандал, ты успеешь освободить тысячу… ну, полторы тысячи рабов. Остальными пусть займется квестор Фабриций Руг в своем Лилибее. Не одному же тебе заниматься этим неблагодарным делом…

– Пожалуй, мне ничего не остается, как последовать твоему совету, – вздохнув, согласился Нерва и тут же добавил: – Обязательно разыщи Публия Клодия. Передай ему от моего имени, чтобы он не пропускал ни одного собрания сиракузского конвента римских граждан32 и подробно докладывал мне обо всем, что там затевается. Можешь объясниться с ним со всей откровенностью. Впрочем, он человек неглупый и сам поймет, что от него требуется…

Глава третья На площади Ахрадины. – Незнакомка. – Достопримечательности Сиракуз

Утром следующего дня на площади в Ахрадине общественные служители выставили у стены пританея33 альбум34 с полным текстом постановления сената.

Перед альбумом сразу собралась большая толпа горожан. Слух о постановлении сената быстро облетел весь город, а затем и его окрестности, откуда во вторую половину дня на ахрадийскую площадь начали сходиться оборванные и грязные рабы из загородных имений сиракузян. Они самовольно бросили работу и поспешили в Сиракузы, как только до них дошла эта ошеломляющая новость, преисполнившая их сердца великой надеждой на освобождение.

Но если более образованные городские рабы сумели быстро разобраться в латинском тексте, то сельские их собратья по рабству, в основном грекоязычные, были совершенно неграмотны и оказались в крайне затруднительном положении. Проходившие мимо пританея свободные граждане в ответ на просьбы собравшихся перед альбумом оборванцев растолковать сенатское постановление отворачивались от них с гордым презрением и проходили мимо.

Около двух часов пополудни на ахрадийской площади со стороны пустынной улицы, идущей от въездных ворот со стороны знаменитых сиракузских каменоломен, появилась изящно одетая молодая и красивая девушка с белокурыми волосами, стянутыми вокруг головы красной шелковой повязкой. Она шла в сопровождении рослого раба-африканца, который нес на своем плече большой узел с вещами.

Судя по тому, с каким интересом девушка и ее чернокожий спутник оглядывались по сторонам, в Сиракузы они попали впервые.

Красота девушки бросалась в глаза с первого взгляда. На вид ей было не больше восемнадцати лет. Обращали на себя внимание розовый оттенок кожи ее лица, мягко очерченный рот и большие темно-серые глаза. Походка ее была неторопливой и усталой, но в стройной и гибкой фигуре чувствовалась молодая энергическая сила. Наряд ее состоял из длинного до пят платья цвета шафрана и накинутого поверх него легкого голубого плаща. Сквозь тонкую ткань платья вырисовывалась ее полная и упругая грудь.

– Посмотри, Сирт, сколько людей собралось перед этим альбумом! – обратилась девушка к слуге на латинском языке, когда оба они поравнялись с толпой у пританея. – На таких досках, покрытых гипсом, обычно пишутся очень важные распоряжения властей. Давай посмотрим, что там написано?

– Вряд ли мы узнаем что-нибудь интересное для себя, моя госпожа, – с явным неудовольствием отозвался африканец на плохой латыни, окинув взглядом толпу, сгрудившуюся у пританея.

– Кто знает? – возразила девушка. – В нашем с тобой положении не стоит пренебрегать лишней информацией, которая всегда может пригодиться.

– Это же рабы с полей, – презрительно сказал слуга. – Измазаны землей, как могильщики на Эсквилинском поле. Не ходи туда. Они запачкают твое чудесное платье своими грязными лохмотьями…

– Подожди меня здесь, я мигом обернусь, – не слушая его, сказала девушка и решительно направилась к пританею.

Она подошла к стоявшему немного поодаль от толпы пожилому рабу, одетому в ветхую безрукавную тунику, и спросила его по-гречески, обнаружив, что и этим языком она владеет не хуже, чем латинским:

– Будь так добр, объясни, пожалуйста, по какому поводу собрался народ? Что тут происходит?