Триокала. Исторический роман

В конце минувшего года благодаря знакомству с новым претором Сицилии публикану удалось заполучить должность главного распорядителя сицилийским зерном, которое получал Рим от налогов. Еще в Риме, перед тем как выехать в Сицилию, Клодий узнал о распоряжении сената выделить из эрария сорок милионов сестерциев для закупки хлеба в Сицилии. У него возник дерзновенный план, как с помощью пиратов «заработать» очень большие деньги. Через верного человека (это был Стаций Сальвидиен, проживавший в Кайете) Клодий дал знать о своем замысле главарю критских пиратов Гаю Требацию и назначил встречу с его посланцем в Сиракузах. От Требация довольно долго не было никаких вестей. Клодия это удивляло. Он был уверен, что архипират не откажется от предложения, сулившего ему, по меньшей мере, тысячу аттических талантов чистой выгоды. И вот, наконец, пиратский посланец явился.

Клодий повел гостя в дом.

В портике, сидя на скамейке и свесив на грудь лохматую голову, дремал прикованный цепью к стене бородатый раб-галл.

Клодий не удержался от того, чтобы дать привратнику хорошего пинка.

– Спишь, галльская собака! – грозно прикрикнул он на раба, который быстро вскочил, тараща на господина заспанные глаза.

С приходом Клодия в доме началась беготня прислуги.

Так как уже совсем стемнело, Клодий приказал рабам принести свечи в свой кабинет, подгоняя их криками:

– Живее! Живее поворачивайтесь, лентяи!

Один из рабов услужливо предложил гостю снять его плащ, но тот отказался, лишь откинул капюшон с головы. При этом он еще плотнее запахнул на себе плащ, чтобы скрыть висевший на перевязи тяжелый испанский меч.

Озадаченный раб подбежал к господину и шепнул ему на ухо несколько слов.

Клодий небрежно отмахнулся от слуги и коротко бросил:

– Оставь его в покое.

Пройдя через атрий, он привел незнакомца в хорошо освещенную комнату, расположенную рядом с зимним конклавом.

Здесь Клодий получил возможность хорошо разглядеть посланца пиратов.

Это был рослый и сильный молодой человек, которому было, вероятно, не больше тридцати лет. Его давно небритое лицо показалось Клодию знакомым.

– Где я мог тебя видеть? – спросил он, напрягая память. – Ты назвался Артемидором Лафироном, но это, конечно, не настоящее твое имя?

– Вряд ли мы с тобой когда-либо встречались, – сухо ответил тот и добавил: – Зови меня Артемидором, и давай поскорее перейдем к делу. Я не отниму у тебя много времени. Надеюсь, у этих стен нет ушей?

– Будь спокоен… Ты прибыл прямо с Крита? – снова спросил Клодий.

– Да. Я высадился у мыса Тапса и дальше проделал весь путь пешком, войдя в город через Шестивратие.

– Итак! Тебя прислал Гай Цестий? – сказал Клодий, не спуская с гостя изучающего взгляда.

– Нет, я послан к тебе самим Требацием. Как я уже сказал, Цестий заболел. Требаций посвятил меня в суть дела и послал к тебе вместо него. Сразу скажу, твое предложение его заинтересовало. Теперь нужно кое-что уточнить… Во-первых, где и когда будут происходить разгрузки захваченных нами судов? Во-вторых, как ты собираешься обеспечить эти разгрузки? Не возникнут ли затруднения из-за нехватки рабочих рук? Требаций не сможет выделить для этой цели достаточного количества людей, а задержки с разгрузкой зерна весьма нежелательны. Длительное присутствие наших кораблей в одном и том же месте не останется незамеченным береговой охраной, к которой мы обычно относимся с презрением, но, как ты сам говорил три месяца назад во время беседы с Сальвидиеном в Кайете, залогом успеха нашего предприятия должно быть соблюдение строжайшей тайны. Если же наши корабли будут подолгу маячить у берега, кто поручится за то, что весь твой превосходный план не окажется под угрозой разоблачения?

Незнакомец, назвавший себя Артемидором, говорил на правильной латыни, но с явным греческим акцентом.

– Слушай ответ на первый вопрос, – заговорил Клодий. – Разгрузка судов будет производиться в Гераклее под моим непосредственным руководством. Сообщи Требацию, что сорок миллионов сестерциев квестор уже доставил претору. Первые грузовые суда с закупленным хлебом должны отправиться в Остию самое большее через двадцать пять дней. Поэтому Требацию следует поторопиться с началом своих действий на море. Нужно, чтобы вся звонкая монета, присланная претору из Рима, перекочевала в наши руки. Что же касается второго твоего вопроса, то я привлеку к работе в Гераклее своих собственных рабов. Мое имение находится всего в трех милях от города. Я могу занять разгрузкой и погрузкой судов более четырехсот рабов. Кстати, Требацию и его людям необходимо помнить, что кибеи, загруженные зерном в гераклейской гавани, должны беспрепятственно доходить до самой Остии.

– Не беспокойся, мы всегда будем иметь это в виду, – сказал Артемидор Лафирон, не без любопытства глядя на римлянина, который по законам своего отечества вполне заслуживал того, чтобы его сбросили с Тарпейской скалы.