Триокала. Исторический роман

Мемнон и Ювентина ничем не выделялись в этих оживленных толпах людей.

Александриец был в одной короткой тунике. Тяжелый испанский меч в ножнах с широкой кожаной перевязью он завернул в плащ и все это сунул себе подмышку. Открыто разгуливать с оружием здесь не было принято, а в пределах города ношение его было запрещено.

Ювентина, как только пригрело солнце, тоже сняла с себя свой нарядный голубой плащ, оставшись в длинной тунике до пят. В таких платьях, препоясанных под грудью, ходили обычно все свободные сицилийские женщины.

Погода стояла прекрасная. Небо полностью расчистилось от туч.

Подкрепившись горячими пирожками, солеными маслинами и терпким вином, Мемнон и Ювентина ненадолго расстались.

Ювентина осталась одна с вещами под сенью навеса харчевни, в которой они позавтракали, а Мемнон отправился на поиски судовладельца, который согласился бы доставить их в Катану.

Один из стоявших в гавани грузовых кораблей уже готовился к отплытию. От матросов Мемнон узнал, что корабль идет в Тавромений. Александриец нашел кормчего, который охотно согласился доставить супружескую чету в Катану за шесть денариев (Мемнон, как и во время путешествия с Ювентиной по Италии, назвался Артемидором Лафироном, купцом из Брундизия, а жену нарек привычным для нее именем Веттия, как бы невзначай поведав кормчему, что она родом из Лация). Деньги он уплатил не торгуясь, хотя кормчий назначил непомерно высокую плату за проезд.

– Через два часа выходим в море, радость моя! – вернувшись к Ювентине, объявил Мемнон и тут же вспомнил о своем желании обратиться к услугам цирюльника.

– Пора возвращаться к жизни! – счастливо рассмеялся он.

Примерно через полчаса он предстал перед Ювентиной чисто выбритый и красиво подстриженный. Ювентина нашла его очень пригожим и расцеловала в обе щеки.

«Прекрасный Главк», на котором им предстояло совершить путешествие, был так называемым полуторапалубным судном. Такие корабли имели над нижней палубой только неширокие палубные настилы, которые тянулись вдоль бортов от кормы до кастерия47. По мнению Мемнона, опытного моряка, этот корабль при помощи весел, под одним большим парусом и при попутном ветре способен был от рассвета до заката покрыть не меньше сорока миль. До Катаны он должен был добраться не раньше чем в два часа пополудни.

На носу корабля возвышалось большое ярко раскрашенное изображение Главка, сына владыки морей Посейдона. А на корме была помещена небольших размеров гипсовая статуя женщины в парусообразном головном уборе, изображавшая особенно почитаемую моряками Авраю, богиню легкого попутного ветра.

Мемнон и Ювентина поднялись на корабль, когда гребцы уже рассаживались по своим местам на апостиках48. Вскоре раздались команды кормчего: «Поднять якорь!.. Весла на воду!». Эту команду, как эхо, повторил прорат, носовой начальник и помощник кормчего. Вслед за этим послышались удары деревянного молотка, дававшие такт гребцам, которые, налегая на весла, испустили дружный крик:

– Эй-я!

«Прекрасный Главк», поднимая и опуская весла в такт методичным ударам молотка, вышел из гавани и, распустив парус, помчал по гребням волн, подгоняемый свежим нотом.

Мемнон и Ювентина, обнявшись, молча стояли у борта, бросая прощальные взгляды на грозные крепостные башни Ортигии и Ахрадины.

Щит на храме Афины еще долго сверкал на солнце, перед тем как скрыться из виду.

Когда судно обогнуло мыс и повернуло на север вдоль побережья, Мемнон предложил Ювентине перейти к левому борту корабля, чтобы познакомить ее с наиболее достопримечательными местами побережья. Он прекрасно знал весь восточный берег Сицилии от Сикульского пролива до мыса Пахина.

На чистом голубом небе четко вырисовывалась белая шапка вулкана Этна с поднимавшейся над ней струйкой серого дыма.

– Как она величественна и красива! – любуясь ею, говорила Ювентина. – Поистине она царит над всей Сицилией! В Мессане мне казалось, что до нее рукой подать, а ведь оттуда до Этны, как мне сказали, не менее ста миль.

В это время кормчий, стоявший неподалеку, приблизился к ним и вмешался в их разговор.

– У меня, который прожил здесь много лет, эта красавица вызывает чувство одного лишь смиренного почтения. Видели бы вы ее восемнадцать лет назад!.. Я тогда был в Катане. Вот это было зрелище, клянусь Вулканом! Извержение49 всех застало врасплох. В городе была такая суматоха, будто в него ворвался неприятель: женщины с распущенными волосами бегали из храма в храм, умоляя богов о спасении. Многие корабли уходили из гавани подальше в открытое море. А из самой вершины Этны непрерывно вырывался огонь, и тучи дыма поднимались высоко в небо. И все это сопровождалось такими подземными толчками, будто Энкелад и Пифон50, восстав от вечного сна, сговорились между собой, чтобы вырваться наружу. Через несколько дней лавовые потоки достигли города, и один из них, разрушив часть городской стены, изливался в море…

– Ты имеешь в виду северную часть стены? – поинтересовался Мемнон, внимательно слушавший кормчего.