Триокала. Исторический роман

Ближе к подножию горы видны были разбросанные там и сям небольшие деревеньки и виллы, окруженные темной зеленью рощ. Чуть выше пологие склоны прорезались неглубокими ущельями, поросшими соснами и каштанами. А дальше громоздились причудливые серые скалы из вулканических пеплов, туфов и застывшие лавовые потоки. Там, среди камней и скальных обломков, торчали лишь редкие кустарники.

Долина, где находилась вилла Геренния, была образована двумя древними потоками лавы во время одного из самых мощных извержений Этны. В самой глубине ее пышно зеленели виноградники, рядом с ними была небольшая оливковая роща. На прогреваемых солнцем склонах росли смоковницы, сладкие плоды которых часто назывались винными ягодами, так как они использовались для лучшего брожения вина.

Поселок рабов находился почти у самой дороги, где собственно и заканчивалось владение Геренния.

Прямо напротив виллы по обочинам дороги, тянувшейся вдоль морского побережья, густо зеленели кустарники, и среди них высокая пиния одиноко возносила к небу свою вершину. Немного севернее начиналась густая каштановая роща, далеко простиравшаяся в сторону города Абрикса, о котором Мемнон сказал, что он отстоит от Катаны примерно на восемь миль и что до него от усадьбы Геренния немного дальше, чем до Катаны.

– Куда мы идем? – поинтересовалась Ювентина, когда они подошли к обрывистому берегу моря.

– Увидишь сама, – с таинственным видом ответил Мемнон.

– Чтобы я совсем не сгорела от любопытства и палящего зноя, давай сначала искупаемся, – предложила она.

– С удовольствием.

Они спустились к морю и, сняв сандалии и туники, бросились в воду.

Уже на глубине Мемнон, поймав Ювентину за талию и прижав к себе, прошептал:

– Хочу тебя.

– Да, да, милый, мы так истосковались друг без друга, – отвечала она, ласково улыбаясь ему.

Она вдруг выскользнула из его рук и исчезла под водой. Вынырнула она довольно далеко от него и, отдышавшись, весело крикнула:

– Догоняй!

– Ну, погоди, плутовка!

Отличный пловец, он быстро нагнал ее и снова обхватил руками молодое упругое тело.

– Теперь не уйдешь!

Она поцеловала его. Большие серые глаза ее сияли счастьем.

Мемнон ответил ей таким долгим поцелуем, что они с головой погрузились в воду.

Когда они вынырнули и перевели дух, он сказал:

– А сейчас я приоткрою тебе завесу одной тайны… Я поведу тебя в одно потаенное место. Это пещера, крипта53, как ее называют пираты… И еще она называется «пещерой циклопов»…

– «Пещерой циклопов»? Ну, конечно! Поблизости от бухты Улисса непременно должно находиться жилище одноглазого Полифема.

– Нет, эта пещера образовалась не так давно… во время одного из сильных извержений Этны. Очень немногие знают о ее существовании. Там сейчас очень уютно… сама увидишь, – нежно прошептал он.

Ювентина оглянулась на берег.

– Как далеко мы заплыли! – испуганно закричала она.

– Это течение относит нас в море! – озабоченно сказал Мемнон. – Немедленно возвращаемся.

Этот далекий заплыв был рискованным для Ювентины. Она явно переоценила свои силы и умение плавать, еще не научившись как следует отдыхать на воде.

Последний стадий она преодолела с трудом, но от помощи Мемнона гордо отказывалась.

Выбравшись на берег, они отдышались, потом оделись, обулись, и Мемнон повел Ювентину к обрыву, с которого свисала гигантская темно-коричневая глыба – один из рукавов древней лавы. Эта окаменевшая лава свидетельствовала о том, что когда-то произошло особенно сильное извержение Этны, и огромные лавовые потоки разлились от нее на большие расстояния. Один из них в последнем злобном усилии дополз сюда, да так и застыл в тридцати шагах от моря.

Под этой глыбой зиял вход в пещеру.

– Иди за мной, – сказал Мемнон и, пригнувшись, вошел в пещеру.

Сначала они шли по темному извилистому проходу. Ювентина продвигалась за Мемноном, осторожно ощупывая руками шершавые стены.

Несколько шагов они сделали почти в полной темноте, потом стало светлее, и вскоре они очутились в просторной и достаточно хорошо освещенной пещере с высокими сводами. Свет проникал в нее сквозь небольшие круглые отверстия, пробитые в отвесной стене пещеры со стороны моря. Сквозь эти отверстия можно было увидеть кромку песчаного берега с набегавшими на него пенистыми волнами. Сама стена была образована застывшими потеками лавы.

– О, боги! Сколько же здесь добра! – воскликнула Ювентина, с изумлением оглядываясь вокруг.

Пещера почти сплошь была завалена дорогими коврами, серебряной и бронзовой посудой. За грудами ковров, чаш, гидрий, ковшей и блюд виднелись окованные бронзой сундуки, в которых обычно морские торговцы хранили дорогие ткани и готовое платье. Здесь же стояли бронзовые дельфийские треножники и несколько десятков запечатанных амфор с вином. Но особенно много было ковров, среди которых были очень дорогие златотканые ковры, называемые атталиками.