Триокала. Исторический роман

Конский топот быстро приближался. Мемнон и Требаций замерли, удерживая на месте своих лошадей. Вскоре группа всадников пронеслась мимо них, и спустя еще немного времени топот, удаляясь, стих.

– Их было не меньше пяти, – определил Мемнон. – Не нравится мне это.

– Ты думаешь, нас кто-то преследует? – спросил Требаций.

– Даже если я ошибаюсь, будет разумно свернуть на окольную дорогу.

– Мы потеряем много времени.

– Это лучше, чем потерять голову.

– Скажи прямо, чего ты так опасаешься?

– В роще толкались разные люди. Среди рабов могли оказаться соглядатаи из города.

– Клянусь Юпитером, ты стал слишком уж подозрительным.

– Я стал таким после того, как Минуций пал жертвой предательства, да и сам я, как ты знаешь, был на волосок от гибели… У меня нехорошие предчувствия. Кто знает, может быть, эти всадники посланы в Сиракузы властями Палики, чтобы сообщить претору о готовящемся восстании? А возможно, кому-то захотелось разбогатеть на двадцать талантов, назначенных римлянами за твою голову.

– Допустим. Но не ошибемся ли мы в выборе окольных дорог?

– Не думаю. Как в Италии все дороги ведут в Рим, так и здесь – в Сиракузы.

Проехав еще немного по большой дороге, всадники свернули вправо, на боковую дорогу, которая, как предполагал Мемнон, должна была привести их к небольшому городку Акриллы. По его словам, он находился где-то на полпути между Акрами и Сиракузами.

Александриец не ошибся. За два часа до рассвета они добрались до Акрилл и выехали на хорошо наезженную дорогу, которая была знакома Мемнону, так как он уже бывал в этих местах. От Акрилл до Сиракуз оставалось не более десяти миль.

Когда стало светать, всадники пустили коней во весь опор.

С первыми лучами солнца показались стены Сиракуз.

Мемнон, внимательно оглядывавший окрестности, предложил свернуть на плохо наезженную тропу, отходившую от основной дороги влево, надеясь, что она выведет к крепости Эвриал, а не к Ахрадийским воротам, куда вела прямая дорога.

Они поскакали по этой тропе и примерно через час примчались на измученных конях к северному склону возвышенности, называвшейся Эпиполами. Как уже отмечалось выше, она являлась наиболее укрепленной частью Сиракуз. В западном углу Эпипол находился холм под названием Эвриал, на котором стояла мощная крепость с высокими башнями, опоясанная тремя рядами рвов и имевшая сложную систему ходов, пробитых в скале. В древние времена охрана Эпипол и Эвриала была первой заботой сиракузян, когда их город подвергался опасности.

Всадники уже выехали к поселку торговцев, мимо которого проходила дорога, ведущая в Трогильскую гавань, но как раз в этом месте они наткнулись на пост греческих наемников, начальник которых громким окриком приказал им остановиться.

Немного в стороне от дороги расположились солдаты, в доспехах, вооруженные копьями и щитами, как в военное время.

Мемнон понял, что объясняться с начальником поста не имеет смысла. Он повернулся к Требацию и спросил:

– Будем пробиваться?

– Не возражаю! – хладнокровно отозвался тот.

Они одновременно выдернули мечи из ножен и, ударив ими плашмя по крупам лошадей, понеслись вскачь прямо на начальника поста.

– Стой! – запоздало вскричал тот, поспешно выхватывая свой меч, но в этот момент разгоряченный конь Требация грудью сбил его с ног, а вырвавшийся вперед Мемнон ударом меча свалил на землю солдата, бросившегося ему наперерез с копьем в руке.

Дорога к Трогильской гавани вела через многолюдный поселок, в котором жили купцы и владельцы небольших торговых кораблей. Там тоже могли оказаться солдаты. Поэтому Мемнон свернул на тропинку, ответвлявшуюся от дороги вправо. Эта тропинка вела вдоль крепостной стены к башне Галеагре. Оттуда можно было добраться до Трогильской гавани тем же путем, каким Мемнон и Ювентина прошли к ней третьего дня.

Доскакав до Галеагры, Мемнон и Требаций спрыгнули с коней и, бросив их, стали взбираться по крутому взгорью.

Поднявшись на гребень возвышенности, они с первого взгляда убедились, что обстановка в гавани пока не предвещает особой тревоги: среди стоявших на якоре больших и малых судов они увидели покачивавшуюся на волнах «Амфитриту» и лениво прогуливавшихся по ее верхней палубе матросов. На берегу царило обычное оживление. Только на дороге, спускавшейся в гавань от поселка торговцев, отчетливо видны были группы солдат в полном вооружении. Они скорым шагом продвигались в сторону гавани.

Нужно было спешить. Мемнон и Требаций сбежали вниз с холма и вскоре добрались до кишевшей людьми торговой площади. Расталкивая встречных, они побежали к тому месту у лодочных причалов, где расположились матросы с «Амфитриты», охранявшие палатку с отдыхавшим в ней навархом.

– Собирай людей, Блазион! – ворвавшись в палатку, крикнул Требаций наварху. – Мы обнаружены!

Блазион выскочил из палатки в одной набедренной повязке и стал сзывать матросов, слонявшихся по берегу:

– Эй! Все на борт! Снимаемся с якоря!