Трёхлунная ночь

В коридоре послышался стук когтей о каменный пол, и в песчаный дворик выбежала меднокрылая. Заметив Солнышко, она резко остановилась поодаль, удивлённо вытаращив ярко-синие глаза. От раскалённой чешуи поднимались струйки дыма.

– Привет! – поздоровалась Солнышко с беспечным видом, скрывая страх.

Беда нервно встопорщила гребень, озираясь по сторонам.

– Она предупредила, что вы будете мешать. А он… они тоже все здесь?

– Нет, к сожалению, – покачала головой Солнышко. – Глин далеко, но он беспокоится о тебе.

– Что, так и сказал? – оживилась небесная, взглянув на свои лапы. Солнышко тоже помнила, как Глин взял их в свои, прощаясь. – А точные слова не помнишь?

– М-м… – Она задумалась. Когда же земляной дракончик в последний раз упоминал Беду?

В последнее время драконят многое отвлекало, чего стоили одни только приключения в Морском королевстве, а потом бегство от извержения вулкана на острове у ночных. Однако Глин кое-что сказал однажды ночью в лесу после того, как пропал Звездокрыл. Солнышко тогда дежурила возле спящей Кинкажу, которая случайно пострадала от яда во время состязаний за трон радужных, а Глин сидел с ней за компанию.

– Он сказал: «Интересно, где сейчас Беда? Надеюсь, с ней всё в порядке. У небесных ведь новая королева?». Я ответила: «Да, королева Рубин». «Да, точно, – сказал он, – надеюсь, она заботится о Беде и не заставит её больше драться».

– И всё, больше ничего не сказал?

– Ну, потом у него заурчало в животе, и он пошёл искать, чем бы подкрепиться… Но он очень хочет снова с тобой увидеться, я уверена!

– Вы, наверное, столько всего пережили вместе… – вздохнула меднокрылая.

– Да, страшновато бывало, – кивнула Солнышко. – Такое впечатление, что каждый встречный дракон хочет либо убить нас, либо запереть. – Она кивнула на башню. – Например, здесь.

Беда опустила глаза. Золотые прожилки медных крыльев сверкали в солнечных лучах.

– А ты как? – спросила Солнышко. – Ну, в смысле…

Она не знала, как закончить. «Ты больше не убиваешь драконов?» «Уже приспособилась жить среди других?» «Не для того ли ты явилась сюда, чтобы освободить нашего злейшего врага?»

– Нет, совсем не заботится, – фыркнула Беда. – Королева Рубин то есть. Как только села на трон, прогнала меня из Небесного королевства. Сказала, если покажусь хоть раз во дворце, прикажет убить и найдёт способ. Мол, я непредсказуема и опасна для её подданных… – Голос её сорвался, она закашлялась, спрятав голову под крыло.

– О, мне так жаль!

– Не надо меня жалеть, – хмуро взглянула небесная. – Я и в самом деле опасная, в этом главная моя суть.

– Неправда, ты можешь стать любой, какой захочешь! Я вот тоже могла бы решить, что раз такая вся безобидная и бесполезная, то буду сидеть в углу и никуда не соваться… а я не хочу! И если драконы, которые мне дороги, в опасности, я… – Она глянула на небо. Как идёт битва, жива ли мать? – Кстати… ты могла бы мне сейчас очень помочь.

Беда тряхнула головой, медная чешуя сверкнула горячим металлом.

– Не могу, некогда. Я должна освободить королеву, пока бой не закончился и все не вернулись.

Солнышко ощутила холодную дрожь. До сих пор она ещё надеялась, что меднокрылая явилась не за этим.

– Почему? – в страхе воскликнула она.

– Потому что не хочу никого убивать! Я долго ждала такого шанса. Можешь сказать Глину, что я стараюсь. – Беда хмуро глянула на стражников, стоящих перед дверью. – Очень стараюсь не убивать.

– Нет, почему ты хочешь помочь ей? После всего, что она тебе сделала…

Поднявшийся ветерок обметал песчинками лапы и доносил тяжёлый запах страха от напрягшихся у входа в башню стражников с копьями. Кто такая Беда, здесь знали: Огонь не раз посещала Небесное королевство со своей свитой и охраной.

– Конечно, Пурпур нельзя назвать доброй, – ответила меднокрылая. «Это значит ничего не сказать», – подумала Солнышко. – Но она не убила меня, когда я вылупилась, хотя могла, и любой убил бы на её месте. Даже не выгнала, а заботилась обо мне, как будто я принцесса.

– Она обманывала тебя! – возразила Солнышко. – Лгала про Кречет и про те чёрные камни, которые заставляла глотать, чтобы ты не сбежала. Она использовала тебя, а не заботилась!

– Во всяком случае, заботилась больше, чем моя мать! – вскинулась Беда. – Которая, кстати, насколько я успела понять, тоже не самый душевный дракон на свете. – Она помолчала, потом вздохнула. – Вы не виделись с Кречет в последнее время? Где она, не знаешь? Иногда думаю, что мне стоило полететь с ней тогда.

Солнышко слушала с упавшим сердцем. Эту новость сообщать никак не хотелось, но врать сразу после того, как обвинила во лжи королеву Пурпур… Придётся сказать правду.

– Мне очень жаль, – тихо произнесла она, – но Кречет больше нет.

Беда долго не сводила с неё глаз, ставших из синих почти чёрными. Наконец медленно, как рушащаяся гора, легла на песок и укутала голову крыльями.

– Нет, нет, нет… – повторяла она глухо. – Я сказала ей, что не готова, что мы ещё встретимся… когда-нибудь…