Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса: Английское расследование (СИ)

— Кровь… — её губы зашевелились. Май вытаращила глаза и указала пальцем на пустое место над диваном. Мужчины посмотрели туда, затем на неё. Её шок не проходил. Красная жидкость забрызгала масляную картину. Танияма видела всё настолько чётко, что могла уловить силу шторма, изображённого на этом полотне. Корабль скрипел и клонился к волнам. Кровавые брызги медленно стекали по разгневавшимся небесам, подавая Май отчаянные знаки. На диване было ещё больше крови. Янтарное бархатное покрывало впитало красные пятна, как какие-то неправильные цветы. Услышав в голове чей-то отчаянный крик, Танияма подалась вперёд, а потом резко назад. Ударившись затылком, она скатилась к полу, начиная приходить в себя.

— Что ты увидела? — бережливо закрыв Май вид на комнату, Нару встал перед ней, чтобы получить ответ.

— Здесь… и здесь… — она указала пальцем на диван и место над ним. — Было очень много крови… — продолжая задыхаться, Май ощущала себя искалеченной.

— Ты видела кого-нибудь? — поскольку Нару частично видел какого-то мужчину, он решил, что Танияма могла что-то разглядеть.

— Нет, — помотала она головой. — Лишь кровь… Она появилась внезапно. Пятна, как намазанные фосфором, загорелись в темноте. Мне неприятно… По-моему, меня сейчас стошнит…

— Хорошо, — Оливер тронул её за плечо и, натянув на лицо профессиональное спокойное выражение, вышел на лестницу, чтобы позвать своего ассистента. — Сейчас Лин поднимется и выведет тебя на свежий воздух.

Не прошло и минуты, как из резерва поступил незаменимый ассистент, который сделал за Нару второстепенную работу.

— И что теперь? — видя в поведении Оливера нарочитое спокойствие и принуждённость, Барри не особо хотел оставаться с ним наедине.

— Продолжим, — он показал всю свою снисходительность, зная наверняка, где надо искать. Подойдя к дивану, Нару дотронулся до него и закрыл глаза.

— Ах ты маленькая дрянь! Не можешь усмотреть за своими сёстрами?! Всё ждёшь, что придёт мамочка и уберёт за вами всё то говнецо, которое вы после себя оставили?! — жилистый мужчина беспощадно задирал, по всей видимости, старшую девочку по имени Агнесс. Ей было лет шестнадцать. Напугавшись пьяного и рассвирепевшего мужчину, она запрыгнула на диван и забилась. Нару наблюдал за всем со стороны. Сильно напившийся незнакомец был виден ему со спины. Он заметил его взмокшую от пота рубашку, та прилипла к его спине, и руки, на которых отвратительно белели старые мозоли, а на фалангах виднелись фиолетовые ушибы. “Разнорабочий…” — мог предположить он.

— Нет! — уверяла загорелая темноволосая девочка, мотая головой как маятником. — Мы не специально. Зои не хотела. Не наказывайте её… — просила она, встречая слезами эксцентричные крики.

— Закрой свою пасть! — буйствующий взрослый пересёк черту и размашисто ударил Агнесс по лицу. Латунная печатка столкнулась с нежным лицом юной метиски (её кожа имела красновато-коричневый оттенок, Нару подумал, что кто-то из её родителей типичный креолец). Кольцо рассекло внутреннюю часть верхней губы и ширококрылый нос. Первая кровь брызнула в сторону картины. — Что за мерзость из тебя полилась?! — последующие удары спровоцировали крики и жидкие кровавые всплески.

Оливер не мог закрыть глаза, так как знал, что стоит расслабиться, и картинка исчезнет.

— Хватит визжать! Повторяй, повторяй за мной! — брезгливо замахивался всё тот же человек. — Моя мама мертва! — явственно выкрикивал он хриплым и низким голосом. — Повторяй!

— Мама мертва… — заикаясь и не чувствуя от боли лица, Агнесс повторяла. Две другие девочки плакали и тряслись в углу противоположной от дивана стены, из-за стоящего рядом кресла Нару видел лишь их выглядывающие ноги.

— Громко говори, чтобы эти мелкие поганки тоже слышали! — требовал он. — Мертва! Никто не будет подмывать мне попку…

Захлёбываясь воздухом, Агнесс повторяла, прижимая колени к груди.

— Ах ты, чёрт! — у мужчины закружилась голова и он пошатнулся. — Моя жена померла, оставив мне гнусных отпрысков своей поганой сестрицы. Родной спиногрызки хватало, а здесь ещё двое… Ничего ты не повторяешь! — напав на старшую девочку с кулаками, он упал на неё, продолжая бить невпопад.

— Дядюшка, хватит! — пытаясь изо всех сил отбиться от пьяного и разошедшегося мужчины, Агнесс скатилась с дивана и поползла по полу к стене, прячась под маленький столик, как та побитая собака.

Несоображающий мужчина, шатаясь, поднялся с дивана и рывком отшвырнул стол, под который забилась Агнесс.

— Не надо! — закричала она, прижимая лицо к полу, недалеко от плинтуса, за который крепко держалась, в месте где он отходил от стены.

— Ты же у нас смелая, готова нести наказание за всех! Тогда я и накажу тебя за троих! — не слыша её просьб, он схватил её за левую ногу, около щиколотки и дёрнул на себя. Беззастенчивое пьяное безумие не посмотрело на мольбы и крики. Попавшая в его руки правая нога решила проблему. У Агнесс сорвались руки. Добившись своего, он довольно вытащил толстый ремень из брюк, и, не желая внимать триумф этого жестокосердного человека, Нару закрыл глаза.