Тристан из рода л'Эрмитов (СИ)

Цыганка отличалась поразительной красотой и непомерным, непробиваемым упрямством. Она молила о свободе, о том, что он не мог ей предоставить. Людовик Одиннадцатый считал колдунью из собора повешенной. Вряд ли он позабыл её историю, слишком уж памятные события ей сопутствовали. Если отпустить девчонку, на улице её тут же разорвёт мужичьё или схватит стража. Государь узнает о нарушении приказа, и тогда праведный гнев его обрушится на голову Великого прево. Нет. Лучше вытерпеть пытку огнём, чем вызвать недовольство Людовика! Тристан Отшельник слишком дорожил своим положением, чтобы рисковать им ради безродной девки. Но спроси Великого прево, что ещё заставляло его скрывать приговорённую вместо того, чтобы довершить работу Анрие Кузена, он не смог бы ответить.

========== Глава 1. Ату их, Тристан! ==========

Память, которую оставил по себе Луи Тристан л’Эрмит, совершенно не вязалась с его мирным родовым именем. Фамилия другого королевского фаворита, Оливье де Неккера, звучала куда более красноречиво, поэтому честолюбивый брадобрей и предпочёл изменить её на благозвучное ле Дэн*. Имя, должное своим звучанием наводить на мысли о благочестивом уединении, постничестве и беспрестанных молитвах, вызывало у современников совершенно иные ассоциации. Мало кто мог тягаться с Великим прево в свирепости, разве что такие люди, как Гийом де Ламарк, известный под прозвищем Арденнский вепрь. Даже не верилось, что у такого человека, как Тристан, когда-то была мать, что в его груди билось живое сердце, которому знакомо волнение первой любви, что он способен испытывать сострадание. Война породила его, война сделалась его стихией, его колыбелью, его любовницей.

Тристан появился на свет во Фландрии в семье, возможно, имевшей отношение к тому роду л’Эрмитов, из которого вышли Пётр Амьенский, проповедник первого крестового похода, а также поэт Франсуа л’Эрмит, впоследствии взявший себе псевдонимом имя Великого прево, чьим потомком себя считал. С раннего детства Тристан Отшельник не представлял свою судьбу иначе, как связанную с военной стезёй. Неспокойное время предоставило юноше возможностей реализовать своё призвание более чем достаточно. Совсем молодым человеком Тристан, став оруженосцем французского коннетабля Артура де Ришмон, сражался против англичан в Гиени, участвовал в освобождении Нормандии. Произведённый в капитаны, он стал одним из пятнадцати командиров-счастливчиков, принятых королевским ордонансом** на постоянное содержание на жалованье, что давало привилегии, но и накладывало определённые требования. Его слава росла, и вскоре Тристан воевал уже в должности прево маршалов, а два года спустя — магистром артиллерии. За проявленную храбрость во время осады Фронсака Жан де Дюнуа*** произвёл его в рыцари.

Война любит людей выносливых, сильных и жестоких. Тристан, обладая вышеперечисленными особенностями с рождения, приумножил их в боях. Такие искусства, как верховая езда и владение мечом, он постиг в совершенстве. Он равнодушно сносил боль. Он с наслаждением втягивал ноздрями запахи дыма, крови и горелой плоти. Ничто так не ласкало его слух, как лязг железа и стон поверженного противника. Ничто не могло утолить его жажду крови и убийств, ничто не трогало огрубевшую с годами душу. Тристан Отшельник не сожалел о своих деяниях и готов был отвечать за них как в земной жизни, так и в загробной.

Карл Седьмой обратил внимание на храброго офицера и приблизил к себе, сделав советником. Тристан верой и правдой служил французскому королю, а затем и его преемнику, Людовику Одиннадцатому. Будучи человеком хитрым и дальновидным, Людовик по достоинству оценил качества отцовского помощника и направил их в нужное русло, назначив Тристана Отшельника Великим прево****. В знак особого расположения монарх именовал его не иначе, как кумом, и всюду возил с собою. Тристан превратился в телохранителя, убийцу, ревностного вершителя высшего правосудия, послушное орудие королевской воли, он хладнокровно разделывался с неугодными, будь то дворянин или плебей. Государю стоило только указать: «Возьми этого человека, куманёк! Он твой!» — тогда несчастный считался пропавшим из мира живых. Ещё никому не удавалось разжалобить Великого прево. Он придумал особый вид казни: приговорённого зашивали в мешок, пришпиливали записку «Пропустить беспошлинно: королевское правосудие» — и бросали в воду.