Трюфельный пес королевы Джованны

– Там остались мои вещи: две сумки, какие-то книги, диски… Ведь мы с Лукасом жили где придется, все свое приходилось таскать с собой, как улитке. Я все бросила. Думала, больше туда не вернусь. Денис меня обнадежил. Предлагал поехать с ними. Они собирались обратно в Германию. Там, как он уверял, можно было остаться, якобы устроившись на учебу, и даже вполне легально, по какой-то благотворительной программе. Его приятель был большой мастер выискивать такие мутные благотворительные источники, из которых хлебал кто хотел. И я согласилась ехать с ними.

– Ну, ты авантюристка…

– Ты права! – покаянно согласилась Маргарита. – Уехала я сдуру, сгоряча. И вернулась в Копенгаген через месяц. Мы с Лукасом созвонились, он объявился наконец, просил вернуться… Попробовал даже устроить мне сцену за то, что пропала неизвестно куда. Хотя сам-то передо мной не отчитывался, куда исчезал, бросив меня без денег. А еще через пару недель я поняла, что беременна…

– Почему ты уверена, что от Дениса?

– А иначе быть не могло. – Маргарита улыбнулась с превосходством опытной женщины перед неопытной. – Когда Лукас исчез, я беременна не была. Точно. Мы с ним прожили больше года, и ничего. А с Денисом какой-то месяц, и вот… Это случилось.

– Но Лукасу ты сказала, что отец – он?

– Конечно! Ты подумай, из какой он был семьи! Это был шанс для всех нас! Я думала не только о себе, точнее, о себе я вообще не думала! – Маргарита с жаром прижала ладони к груди, словно пытаясь таким образом придать своим словам больше убедительности. – Что ждало бы ребенка, если бы Лукас узнал, что отец не он? Мы и без того держались друг возле друга на одной нитке. Страсть быстро уходит… Он бы меня бросил наверняка! А уж какой помощи мы могли ждать тогда от его родителей? Смешно… А так, он бы помирился с родными, у тех бы появился наследник, у ребенка – надежный тыл. Ну и я смогла бы перевести дух. Но вышло совсем не так… Лукас попал в переделку и погиб. Я рассказывала тебе, как страшно. Он пропал в очередной раз, когда я была уже на седьмом месяце… – Внезапно Маргарита рассмеялась, коротко, нервно. – Что я говорю… Так привыкла врать всем, что даже саму себя обманываю! На восьмом, я уже была на восьмом месяце, но для Лукаса и для всех остальных мне пришлось уменьшить срок. Иначе, как бы я объяснила, от кого беременна. До родов оставалось дней сорок – пятьдесят, по моим расчетам. А он вдруг пропал.

Через две недели, когда женщина предприняла серьезные попытки отыскать сбежавшего возлюбленного, открылась страшная истина. Оказалось, что труп Лукаса, никем до сих пор не опознанный, был найден на свалке. Его убийца (если он был один) остался неизвестным. Учитывая махинации с перепродажей краденого, которыми промышлял погибший, причиной гибели могли послужить разногласия с подельниками.

Для Маргариты это было крахом всех надежд. Родители Лукаса наотрез отказались разговаривать с беременной женщиной. Они были настроены против русской подруги сына и даже, призналась Маргарита, винили в гибели Лукаса именно ее.

– Их послушать, это я сделала его таким, каким он был… А ведь мы встретились уже в то время, когда он перестал с ними общаться! Я сама уговаривала его помириться с отцом, позвонить матери… Что я могла сделать? Они дали мне понять, что если я не отстану от них, то нарвусь на крупные неприятности. У них везде знакомства. А что я перед ними? Мелочь… Я вынуждена была вернуться в Киев. Остальное ты знаешь. Иоасю пришлось оставить у родителей. А потом ее забрали…

Она замолчала, вытащила из пачки новую сигарету. Устремив взгляд на дымок, щурилась и покусывала сухие обветренные губы. Александра не задавала вопросов. До нее вновь донеслась волна голосов, заглохшая было, – так женщину поглотил рассказ подруги. Гудела кофемашина, тянулся бесконечный блюз из динамиков. За окнами стемнело. По мостовой проходили редкие прохожие. Иногда кто-нибудь останавливался, смотрел внутрь кафе и, видя, что свободных столиков нет, шел дальше.

– И все же это не катастрофа, – прервала молчание художница. – Пусть у тебя ничего нет и все так ужасно получилось с этим псом… Зато твой ребенок обеспечен, хотя не имеет никакого права на состояние этой семьи. К счастью, они тебе поверили, наконец… Ничего не вскрылось.

Маргарита взглянула на нее, и Александра прочла во взгляде подруги смятение.

– Ты не все мне говоришь! Опять! – воскликнула художница.

– Не все… Ты права.

– Этот твой Денис… Зачем ты пригласила его в мастерскую?

Маргарита сидела понуро, глядя в пустую чашку из-под кофе.

– Зачем? – повторила Александра и осеклась, внезапно догадавшись. – Он знает?! Он знает, что является отцом Иоаси?!

– Я имела когда-то глупость известить его, – шепотом ответила Маргарита. – Еще в Киеве, когда только родила и сидела на шее у родителей. Я надеялась, он поможет. А он только высмеял меня. Сказал, что при том образе жизни, который я вела, я не могу быть уверена в том, кто настоящий отец. Им мог быть любой обитатель Христиании мужского пола. Так и сказал.

– Вот мерзавец!