Трюфельный пес королевы Джованны

– Я слушаюсь твоих советов, дружище, – застонал тот. – Да только против этой напасти и советы ничего не стоят. Сам уже не понимаю, на каком я свете. Говорят, в городе творится страшное! Выпустили каторжников?

– Выпустили, больше никто не соглашается убирать трупы, – стиснув зубы, процедил врач.

– За городом во рвах рядом с мертвыми ежедневно сваливают живых…

– То было лишь в первые дни! – отрезал врач. – С тех пор я не видал там живых.

– Ты ходишь в это страшное место, а потом приближаешься ко мне! – заныл больной, извиваясь в постели. Он старался как можно дальше отодвинуться от гостя, который стоял рядом с ложем, весь в черном, как вестник смерти. – Неудивительно, что я теперь так болен!

Врач сделал пренебрежительный жест:

– Оставь! Если ты понадобишься чуме, она прокрадется сюда через все двери и засовы и не посмотрит на твои пряности и благовония, на заказные мессы! Да будет тебе известно, она неверующая!

Больной судорожно перекрестился:

– Снова богохульствуешь!

– В чем ты видишь богохульство? – удивленно спросил врач. – В том, что я отказываю святой мессе в способности утихомирить чуму? Друг мой… За последний месяц мне пришлось навещать нескольких умирающих священников. Все они оказались на кладбище уж наверняка не потому, что плохо молились о своем исцелении!

Больной зажал уши ладонями:

– Нет, молчи об этом, не желаю, чтобы в моем присутствии клеветали на милосердие Божье!

– Увидать бы мне тень этого милосердия, – криво улыбнулся врач. Его бескровные потрескавшиеся губы сложились в усмешку настолько зловещую, что больного передернуло. – Город превращается в разверстую могилу, а противостоят поветрию всего несколько человек, таких же бессильных неучей, как я… И я среди них не худший. Ну, хватит корчиться под одеялом! Не слушал меня, когда я велел тебе бежать из города, чтобы дышать чистым воздухом и пить чистую воду, – терпи теперь страх, напивайся и думай каждую минуту, что чума уже настигла тебя!

Вместо ответа больной издал протяжный жалобный стон. Врач взглянул на него чуть мягче:

– Ты не болен. Сегодня – нет еще. Но если ты и дальше будешь столько пить, истощишь свои силы и станешь легкой добычей для заразы.

– Ты прав, – дрожащим голосом ответил приятель, комкая опухшими красными руками край одеяла. – Я пью от страха. В городе громят погреба и съестные лавки… Надеяться ни на кого нельзя. Сосед выдает соседа за больного, отправляет его в лазарет и на кладбище, завладевает имуществом! Самые верные слуги словно посходили с ума… Говорят, чума отнимает разум прежде жизни!

– Я слышал, как умирающие бормотали дикие вещи, несли чушь, выкрикивали безумные слова, – склонил поседевшую голову врач. – Но хуже другие, здоровые, которые пользуются тем, что вокруг них воцарился ад. Воры, погромщики, насильники, убийцы. Даже ты здесь, взаперти, за замками и решетками, под пуховым одеялом, под охраной своего мордоворота-слуги, кулаком между глаз убивающего теленка, – даже ты не можешь спокойно спать. А я спускаюсь в такие клоаки, куда само солнце не заглядывает. Я вижу такую нищету, беду и отчаяние, что нет никаких земных средств помочь этому. И в богатых домах не лучше, тот же страх, те же смертные муки. Кто не болен – боится заболеть, кто заболел – стремится заразить здоровых, чтобы не умирать в одиночестве… Камень катится за камнем, и все они падают в пропасть… А она бездонна, ей все мало. И что же? Я сплю крепко. Если бы меня не будили вестники, то и дело стучащиеся в дверь и зовущие к новым пациентам, если бы не приходилось мне делать вскрытия трупов, я бы проспал много дней и ночей подряд!

Приятель опасливо покосился на врача и сделал ему знак пригнуться. Когда тот последовал его немой просьбе, мужчина прошептал:

– Я боюсь его…

– Слугу? – мгновенно догадался врач. – Что ж, правильно делаешь.

– Ведь сейчас ничего не стоит донести на человека, что он болен чумой… И тогда меня за ноги утащат в лазарет, а ведь это смерть, это ад! – При упоминании лазарета свалявшиеся от лежания в постели сальные волосы на макушке больного встали дыбом. Он схватил друга за руку: – Умоляю, если такое случится, явись мне на помощь! Засвидетельствуй, что я не чумной, ведь я ни разу не покидал этого дома с тех пор, как начался мор!

– Да ведь чума сама могла прийти к тебе, не дожидаясь, пока ты выберешься из дома, – возразил врач. – Но я могу засвидетельствовать, что ты первостатейный жулик и пройдоха… Как и твой слуга. Вы друг друга стоите.

– Я заплачу тебе любое вознаграждение!

– Деньги в аду хода не имеют. Ты остался в городе, несмотря на мои уговоры, чтобы нажиться на чуме. Твое состояние растет с каждым часом. Но страх растет быстрее!

– Ты знаешь, я беру в залог редкости… Ты ведь любитель! – с мольбой проговорил больной. – Я отдам тебе, что пожелаешь!

– У меня больше нет подобных желаний. Это ты, безумец, продолжаешь сгребать золото, серебро, картины и меха, будто они чего-то сейчас могут стоить!

Взгляд больного заметался по углам, словно рассчитывая выудить оттуда совет, и внезапно просветлел. Мужчина воскликнул: