Трюк (ЛП)

— Он же говорил нам остановиться…

— Как мило, что он тебя так пугает. Но мы же ничего плохого не делаем.

— Точно, — бормочу я, захожу в лифт и прислоняюсь к задней стенке.

Мы ничего плохого не делаем. Мы оба — взрослые люди.

— Слушай, а может, я просто ясновидящий, и почувствовал, что понадоблюсь тебе сегодня.

— Конечно! И пофиг, что ты примчался сюда на поводу у своего члена.

— Ладно, тогда, возможно, ясновидящим является мой член.

— С хрустальными шарами, ага.

— Хочешь их потрогать? Можешь даже потереть и загадать желание.

Мэтт смеется.

— Кажется, это про лампу, а не про шары.

— Тебе в любом случае стоит попробовать.

Ладно, возможно, мы не очень взрослые люди. Но это совсем не значит, что задумка с легким флиртом, или как хотите его назовите — плохая идея. Даже если нутро мне подсказывает обратное.

— Ты поосторожнее с этими шуточками, иначе я решу воспользоваться предложением, и меня снова сфотографируют в компрометирующей позе. Дэймон собирается дать папарацци наводку, так что они будут следить за нами в оба.

— Да, он так и сказал. У нас час форы, чтобы заняться тем, чем хотим.

Мэтт громко вздыхает и теребит подол рубашки.

— Все еще хочешь увидеть мою Филадельфию?

— Это эвфемизм? — Моя шутка достигает цели. Напряжение в плечах Мэтта спадает, и он приваливается к стенке рядом со мной.

— Можем пойти посмотреть Колокол Свободы, если не хочешь…

Мэтт тянется к моей руке, переплетая пальцы.

— Есть одно место, куда я мог бы тебя сводить.

Дорога занимает больше получаса. Мэтт въезжает на стоянку, и мы оказываемся там, куда я меньше всего ожидал приехать.

— Нам не обязательно… — начинаю я.

Мэтт паркует машину и глушит мотор.

— Ты же хотел увидеть, как я жил раньше? Ответ прямо перед тобой.

Я бросаю взгляд через ветровое стекло на серое бетонное здание, перед входом в которое стоит гигантская металлическая скульптура бульдога. Выглядит устрашающе, даже для меня.

— Мэтт…

Он игнорирует меня и вылезает из машины. Мне почти не хочется его останавливать. Мэтт пристально смотрит на здание, будто мысленно с ним разговаривая. Когда он садится на капот, я осторожно открываю дверь.

Медленно подойдя к Мэтту, я пытаюсь понять, в каком он настроении. Я бы на его месте был зол. Но когда я сажусь рядом, он скользит назад и притягивает меня к себе. Моя задница оказывается на капоте, между ног Мэтта, а его руки обвивают меня за талию. И хотя нам еще не нужно устраивать шоу, я его не останавливаю.

Щекоча дыханием мою шею, Мэтт произносит:

— Такое чувство, что вся моя жизнь вращалась вокруг стадиона. Отец обычно водил нас на студенческие матчи, потому что не мог себе позволить билеты на НФЛ. Чаще всего он брал только нас с Шарлин — остальные были слишком малы. Но, оглядываясь назад, думаю, что дни, когда папа брал нас на игры, были самыми счастливыми. Единственное время, когда казалось, что ему не все равно.

Звучит удручающе.

— Ты уже тогда знал, что хочешь играть в профессиональный футбол? — спрашиваю я.

Он качает головой, уткнувшись мне в шею.

— Меня больше беспокоило, как бы не показаться слабым в глазах отца. Я люблю футбол. Он спас меня от многих неприятностей. Но основной причиной было желание скрыть от предка, что мне нравятся парни. В смысле, я был ребенком, и сам не был уверен на все сто, но то, как отец себя со мной вел, заставляет думать, что он все знал с самого начала. Ну, или, по крайней мере, подозревал.

Я накрываю ладонью руку Мэтта на своей груди.

— От чего именно тебя спас футбол?

— Начнем с того, что он помог мне выбраться из города. У меня был… друг в старших классах. Не сказать, что он был моим парнем — как и в случае с Мэддоксом, мы оба играли в игру «я натурал, но хочу тебе отсосать». Если бы я не был довольно хорош, чтобы играть за университетскую команду, возможно так и застрял бы в том городишке, женился бы на какой-нибудь женщине и трахал парней на стороне. Я не очень хорошо учился в школе. Едва тянул самый минимум, чтобы не скатиться на двойки и не вылететь из команды. Буквально целиком вкладывался в футбол. Запасных вариантов не было. Когда «Бульдоги» разорвали со мной контракт, а вся моя жизнь была выставлена на обозрение на этих дешевых сайтах… честно, я думал, что все кончено. А сейчас, сидя перед этим клубом, которому отдал четыре года жизни, я вижу не только свою тюрьму, но и спасительную благодать. Клуб вытащил меня из Теннесси, но я все еще был в ловушке…

— …своих секретов, — тихо заканчиваю я мысль.

— Именно.

Я откидываюсь и поворачиваю голову, оказываясь лишь в нескольких сантиметрах от губ Мэтта. Невозможно подобрать нужные слова, поэтому я просто его целую, давая понять, что он так же достоин нормальной жизни, как и все остальные, и волен заниматься тем, чем хочет.

И я не так уж и уверен, что это обязательно футбол, даже если так думает сам Мэтт. По его словам, футбол — единственное, что у него есть в жизни, но он даже не пытался добиться большего. Футбол спас Мэтта, и теперь он им прикрывается, не позволяя себе двигаться вперед.