Триумф Анжелики

— Ради трудных признаний. Так мне легче разговаривать с вами.

— Отец д'Оржеваль, мне приходится спрашивать себя, не заключается ли ваша ошибка не в том, что вы примкнули к иезуитам, а в том, что вы не вступили в труппу господина де Мольера. По-моему, в душе вы немного комедиант.

— Я всегда им был… В колледже я исполнял все роли великих героев античности. Ибо вам известно, что иезуиты придают большое значение театру. Нужно иметь вкус к декламации и понимать трагедию, чтобы служить. А пребывание у индейцев, которые все по натуре комедианты, меня еще больше приучило к театральности.

68

Затем он снял сутану и аккуратно убрал ее, а распятие поставил на камин в комнате Анжелики. Иногда она видела, как он читает молитвенник, который, по всей видимости, он тоже заимствовал в миссии. Теперь между ними сложились отношения доверия и понимания. Она могла рассказывать ему о Жоффрее. Он слушал. Она припомнила, что ей ни разу не доводилось говорить о своей любви и о Жоффрее даже в Абигаэль.

Холод по-прежнему был устойчивым, и небо было покрыто снежными тучами. Ветер свистел и выл.

Иногда выдавались солнечные дни, тогда они выходили на короткие прогулки. Но потом снова начинался буран. Напрасно они смотрели в сторону деревьев недалеко от форта в надежде услышать пение птички, которую никто никогда не видел, но которую все называют «весенняя птаха», которая стала бы для них Ноевой голубкой.

Они говорили о далеких городах, которые они увидят однажды, где их ожидает спасение.

Люди поступили правильно, начав строить города. Их инстинкт толкает их на то, чтобы собрать воедино все блага и службы, чтобы поддерживать слабую жизнь, которая может быть спасена единственной коркой хлеба, поданной милосердным соседом.

Себастьян д'Оржеваль обсуждал с ней проекты ее появления во Франции.

— То, что вы вернетесь в Европу, не отнимет у вас тех связей, которые вы установили в Новом Свете. Господин де Пейрак прекрасно общается с людьми, и его корабли смогут навещать порты Нью-Йорка и Квебека.

По его мнению, судьба колоний не зависела от одного присутствия того или иного человека. Не было никакого выхода из замкнутого круга войн, стычек и набегов то одной, то другой стороны; всегда будут жертвы — белые или индейцы, французы или англичане.

— Главные силы — там, — говорил он. — Версаль управляет судьбами народов, находящихся даже в самой глубине неизведанных краев.

Многочисленные экспедиции пожирают расстояния. Господин де ля Салль не замедлит водрузить знамя короля Франции над Иллинойсом, и кто знает? Он может зайти до Мексиканского залива, если ему удастся спуститься вниз по Миссисипи до ее устья.

— И Новая Англия будет окружена.

— Вот видите, Версаль делит территории и направляет ход войн. Если бы ваш супруг не смог сопровождать господина де Фронтенака, то интриги врагов нашего губернатора привели бы его в Бастилию. Нужно постараться сделать для него еще больше. Нужно, чтобы он вернулся в Канаду. Ибо новый губернатор — сумасшедший. И что еще хуже, — он глуп.

Она представила себе двор. Он не без основания называл его джунглями, и кому, как не ей, было дано это знать? Однако, она не могла не думать о красоте Версаля.

Король Людовик Четырнадцатый создал культ красоты, он приветствовал все формы искусства. Да, двор был джунглями, но еще и Храмом Красоты.

— И однако, — сказал Анжелика, — еще труднее вернуться в места, где было применено первое оружие.

Она чувствовала в себе новые силу, готовые к порыву. Теперь, когда Жоффрей вступил в контакт с королем, выполнил свою миссию, она хотела бы оказаться рядом с ним, не отпускать его от себя. Вдвоем они легко справятся с трудностями, вдвоем они смогут насладиться очарованием Версаля.

Когда она прекращала мечтать, действительность обрушивалась на нее всей тяжестью. Она опасалась дальнейших ударов судьбы.

Кончится ли когда-нибудь зима?

— Можно ли предположить, что где-то существуют дворцы, где танцуют, где слушают небесную музыку, где делают такие большие торты, что в них может спрятаться ребенок, одетый Амуром, и под аплодисменты вылезти прямо на стол?

— Да, можно представить, — говорил он, — и за это надо возблагодарить Господа. Это честь нашего мира — уметь поддерживать без устали огонь и мир роскоши. Если везде будут нищета и голод, то воистину настанет конец света.

Мы, находясь в нашем аду, должны быть благодарны тем, кто сейчас танцует и смеется, как наш король, потому что они продолжают создавать все формы Красоты, чтобы услаждать взгляд и ум.

Ибо это означает, что огонь продолжает гореть, что это единственный очаг в этом мире, и что надо надеяться, что мы однажды сможем погреться у него. Надежде все дозволено, если знать, что горит хоть одна искорка этого огня.

Естественно, поток грязи, преступлений и обманов, который несет нас, силен. Но поток золота и драгоценностей жизни, лава извергающегося божественного вулкана, которая лелеет наш экстаз и наше восхищение, тоже обладает несгибаемой мощью. И там-то мы и должны питать наши мечты и амбиции.