Триумф Анжелики

Можно было подумать, что в нем присутствует что-то от разума Жоффрея. Она все больше в этом убеждалась. Она узнавала эти мысли, эти блестящие идеи, которые сеньор Аквитании с таким величием излагал ей. Разница была в том, что священник походил на трубадура, которого тащили на паперть Нотр-Дам за веревку, привязанную на шее. Он потерял от этого голос и привык молчать. Так что не так уж просто было услышать от него то, что он думает.

Сердце Анжелики устремилось к Жоффрею. Она думала: «Я понимаю тебя, любовь моя. Мы снова встретимся в мире и покое и поговорим».

Несколько раз священник повторил, что не стоит господину де Пейрак тревожиться о судьбе его семьи.

— Я обо всем позабочусь.

Главное — это король. И, общаясь с ним, господин де Пейрак послужит на благо народов и континентов, чем если будет тратить силы на то, чтобы спасать своих.

Она вспомнила, что Жоффрей никогда не поддавался ложным тревогам.

— Если и поддавался, то не слишком, — заметила она с легким упреком.

Его способность к концентрации давала повод ревнивому сердцу думать, что о нем забыли. Иногда Анжелика подозревала мужа в том, что он увлекся какой-нибудь дамой.

Но теперь главным был король.

Она от души забавлялась, потому что Себастьян д'Оржеваль говорил о том, что Жоффрей должен подготовить все к приезду Анжелики.

— Вы не должны страдать от нехватки чего-либо. Все должно быть в вашем распоряжении. К вашим услугам должны быть дворецкие, камердинеры, горничные, кареты и лошади. На стенах ваших домов должны висеть самые прекрасные картины и гобелены, должна стоять самая изящная мебель, должны быть безделушки, любимые вещицы, драгоценности и наряды.

— Успокойтесь, — говорила она ему, — мой дорогой управляющий. Если уж мой супруг захочет моего возвращения во Францию, то у меня будет все. Безделушка или украшение, все, что сможет мне дать почувствовать вкус к жизни и поможет мне забыть обо всем, что я потеряла.

ЧАСТЬ СЕМНАДЦАТАЯ. КОНЕЦ ЗИМЫ

69

Она застала его за тем, что он проверял оружие: оно хранилось, как положено, завернутым в промасленную ткань, и не пострадало.

Конец зимы — это возвращение людей. Он хранил воспоминания о том, что видел в миссии Сен-Жозеф. Он помнил, что, как только снег растает и лед сойдет с озер, армии господина де Горреста продолжат свою войну с ирокезами.

— Они истребят индейцев, сожгут их селения. Быть может, настанет конец стране ирокезов. Но я знаю их: Уттаке снова исчезнет. Он уведет с собой тех, кто уцелел. И напрасно их будут преследовать: они исчезнут с лица земли!

— Что вы хотите этим сказать?

— Они исчезнут! — повторил но, сопровождая слова жестом. — Я хочу сказать, что они станут невидимыми.

— Я не отрицаю чудесное, но я думаю, что здесь должно быть вполне материальное объяснение. Ведь и о вас, отец д'Оржеваль, говорили, что вы умеете летать!.. И что можете стать невидимым? Однако…

Но он лишь улыбнулся, погруженный в раздумья.

— Да, есть одна идея. Как только преследователи уберутся, они снова появятся и недалеко отсюда.

Он знал наизусть секреты огромного края скал и лесов, с озерами и обрывами, непроходимыми болотами и горами, которые покорялись лишь избранным.

Безумием было привести сюда лошадей. Со стороны господина де Пейрак было утопией надеяться пересечь эти края.

— Где они пройдут?

— Я думаю, что знаю.

Но больше он ничего не сказал.

— Итак, вы думаете, что они появятся. Но тогда вам нужно бежать.

Он посмотрел на нее с горечью:

— Ради чего? Жизнь больше не дорога мне, она не даст мне ни покоя, ни счастья, одни скитания и одиночество. Но я не чувствую себя способным стать отшельником. Он принадлежит к общности людей, избранной им самим. Отшельник присоединяется к своим братьям, он молится вместе с ними, думает о тех же истинах. Я понял это, когда говорил с ними. Но для меня общности больше нет.

— Мы будем с вами. Мы вас не оставим. Даже в пустыне… Их можно найти и во Франции.

— О! Я знаю. В Дофинэ, например… Франция богата такими местами… Но это не Америка…

— Но ведь можно обосноваться на реке Сен-Жан или в Шинекту. Я знала человека оттуда. Он говорил, что в Мериленде, а это католический штат, принадлежащий англичанам, монахи скрывались довольно часто. Во всяком случае, мы всегда будем с вами.

Он был искушен. Не столько перспективой этого существования, несмотря ни на что — пустого, сколько из-за страха снова попасть в лапы ирокезов, которые направлялись в эти места.

Угадывая, что зима отступает и что земля возрождается, они с удвоенной энергией стали бороться с апатией и вялостью, стали обращаться к Матери-природе, которая начинала расцветать.

— Как только наступит весна, — говорил он, — сколько будет работы! Нужно будет починить стены и крышу форта, расчистить дорожки, убрать мусор и… еще тела. Все надо будет начать заново.

— Сколько можно терпеть эти мертвые тела? Вы имеете в виду, что в Вапассу погребены трупы?