Триумф безголовых

Стряхнув с себя оторопь, я приготовился отбиваться до конца. То есть или пока меня не забьют насмерть, или тоже не отравят, как ван Бьера.

Баррелий учил меня драться на кулаках – с невеликим успехом, но тем не менее. А вот Эльруне, похоже, сию науку еще не преподавали. И когда она набросилась на меня повторно, то нарвалась на более точный и сильный удар, теперь – в другую скулу. Кабы не стена, что оказалась за спиной коротышки, я неминуемо сбил бы ее с ног. А так ей повезло. Она опять устояла и, вновь изобразив безумную улыбку, ринулась в третью атаку.

Я был готов колошматить ее, но оказался не готов к тому, что она учудила дальше.

Третий, четвертый, пятый и шестой удары в лицо Эльруне я нанес один за другим, без пауз. Бил торопливо, а потому наугад. А она стояла напротив, продолжала улыбаться разбитыми в кровь губами и больше не падала. Лишь однажды покачнулась, но быстро обрела равновесие. Не исключено, что волнуясь, я колотил ее не в полную силу. И все же мой кулак попадал коротышке по голове, а я был крупнее, и для нее это стало нелегким испытанием.

– Гассар! – вновь прошипела ученица Псины. – Керрат ат муаддан ис валид! Гассар фагри!

– Да падай ты уже, мразь! – разъярился я и очередным ударом расквасил ей нос.

Она опять устояла. Хлынувшая из носа кровь заливала ей лицо, отчего улыбка Эльруны стала вдвойне безумной. Но она по-прежнему улыбалась. И больше не отступала ни на шаг.

– Почему ты не дерешься? Дерись со мной, закопай тебя Гном! – крикнул я ей. Несмотря на то, что Баррелий, вероятно, был мертв, у меня и в мыслях не было схватить нож и убить Эльруну. Да, я малодушничал, но ведь и она не напала на меня с оружием. Вот почему во мне взыграло благородство. Крайне несвоевременное, согласен. Но в моем возрасте было трудно обуздывать столь сильные душевные порывы.

– Керрат фагри, гассар! – ответила мелкая Вездесущая. – Наирра! Муаддан иль халид!

– Эй, махади! – подала голос Псина. – Сколько раз я твердила: забудь канаф на востоке! Здесь говорят на другом языке! Или привыкай, или отрежу тебе язык и отправлю домой с позором!

– Простить меня, саяна! Я больше так не быть. – ответила Эльруна на ломаном языке орин. После чего харкнула кровью мне под ноги и заявила: – Ты жалок трус, маленький Шон, сын мертвого отца! Это он учить тебя бил как девчонку?

О, Громовержец! Какая великая честь! Чокнутая пигалица знала мое имя!

– Что молча? – продолжала скалиться она. – Ты закончи или еще дерись?

– А тебе мало врезали, да? – огрызнулся я. – Ладно, сейчас добавлю, раз сама напрашиваешься.

Однако странное дело – бить по этой наглой лопоухой морде мне расхотелось. Тем более, что она и так была разбита в кровь. И я, стиснув кулаки, продолжил топтаться перед Эльруной, делая вид, будто собираюсь с силами.

– Хватит, махади! – велела Псина ученице. – У нас мало времени. Заканчивай упражняться – Гезир с повозкой вот-вот прибудет.

– Как приказать, саяна, – ответила коротышка. А затем…

Я даже не понял, что произошло, а тем более не среагировал на это. Эльруна вдруг нырнула мне под ноги и подсекла их. А когда я в конце концов очутился на полу, она обвила мои конечности своими так цепко, что даже муха в паутине и та, небось, ощущала себя свободнее, чем я в этот момент.

– Придуши его! – велела саяна своей махади, когда я был обездвижен. – Седьмым… нет, лучше Восьмым Кольцом Питона! Для надежности.

– Но я еще не делать это с живой человека, – замешкалась Эльруна. – Мало тренировка.

– Прекрасно! Значит, самое время попробовать. Давай, смелее! Или так и будешь лежать в обнимку с этим ничтожеством?

– Нет, саяна! – ответила коротышка. А затем язвительно прошипела мне в ухо: – Спокойно ночь, маленький Шон! Мой надеюсь тебя не убить. Не дрыгай нога – я делать тебе не больно.

И через мгновение я узнал, что такое Восьмое Кольцо Питона. Сначала сдавившая меня с обоих боков сила выжала из моих легких воздух. А когда мне отчаянно захотел вдохнуть, я вдруг забыл, как дышать. Хотя Эльруна не солгала – больно не было. Я не умер, но в то же время утратил власть над собственным телом. И чудилось мне, что я перерождаюсь в некое чудовище, которое вот-вот утратит человеческий облик.

Впрочем, все это быстро закончилось. Прежде чем я стал задыхаться, комнату окутала красная мгла. Настолько густая, что не стало видно ни зги. А затем она проникла в меня, и я не мог ей сопротивляться. После чего растворился в ней без остатка, успев лишь подумать, что все-таки я – везунчик, раз уж умер столь быстрой, бескровной и безболезненной смертью…

Глава 5

Однако я и смерть вновь разминулись, поскольку Вездесущим мой труп был не нужен. По крайней мере сегодня.

Проснувшись, я не сразу понял, что лежу не в казарме для слуг «Садов Экларии». Подо мной был такой же жесткий тюфяк, разве что в воздухе стоял запах не благовоний, потных тел и перегара, а… рыбы! Причем не очень свежей. И доносящиеся до моих ушей крики больше походили на рыночные, чем на бордельные.