Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

Переговоры Сталина с Черчиллем 12 августа, каких бы вопросов они ни касались, настойчиво возвращались к теме второго фронта. Сталина толкала к этому безрадостная фронтовая обстановка. Но Черчилль с помощью Гарримана искал все новые и новые аргументы, дабы доказать невозможность его открытия в 1942 году. Тогда Сталин, посоветовавшись с Молотовым, сделал необычный ход. Во время очередной встречи 13 августа он вручил собеседнику меморандум по вопросу о втором фронте. Хотя накануне Сталин якобы ’’уступил, признав, что это решение неподвластно его контролю”¹⁰⁴. В меморандуме констатировалось, что союзники официально отказались от согласованного решения, зафиксированного в англо-советском коммюнике от 12 июня 1942 года. Черчилль был обескуражен. Сталин, находясь в критическом положении, когда на волоске висела судьба Сталинграда и, возможно, всего юга страны, решил переложить значительную долю ответственности на своих союзников. В тексте меморандума были те же слова, с которыми Сталин накануне обращался к Черчиллю и Гарриману. Английский премьер сразу же ознакомился с его содержанием:

’’…Отказ Правительства Великобритании от создания второго фронта в 1942 году в Европе наносит моральный удар всей советской общественности, рассчитывающей на создание второго фронта, осложняет положение Красной Армии на фронте и наносит ущерб планам Советского Командования… Мы считаем поэтому, что именно в 1942 году возможно и следует создать второй фронт в Европе. Но мне, к сожалению, не удалось убедить в этом господина Премьер-Министра Великобритании, а г. Гарриман, представитель Президента США при переговорах в Москве, целиком поддержал господина Премьер-Министра.

13 августа 1942 года.

И. Сталин^⁵.

Естественно, Черчилль на следующий же день ответил "памятной запиской”, где отмечалось, что ’’переговоры с г-м Молотовым о втором фронте, поскольку они были ограничены как устными, так и письменными оговорками”, не могли быть основанием ’’для изменения стратегических планов русского верховного командования”¹⁰⁶.

До середины 1944 года вопрос о втором фронте стоял в центре дипломатических усилий Сталина. Правда, когда ветер Победы стал все сильнее надувать его паруса, Верховный Главнокомандующий уже не обострял до предела эту проблему, как в начале войны. Например, когда в октябре 1942 года через посольство США в Москве к Сталину обратился корреспондент Ассошиэйтед Пресс Кэссиди, он не был принят Председателем ГКО, но получил предельно лаконичные письменные ответы.

”1. Какое место в советской оценке текущего положения занимает возможность второго фронта?

Ответ. Очень важное, — можно сказать, — первостепенное место.

2. Насколько эффективна помощь союзников Советскому Союзу?..

Ответ. В сравнении с гой помощью, которую оказывает союзникам Советский Союз, оттягивая на себя главные силы немецко-фашистских войск, — помощь союзников Советскому Союзу пока еще малоэффективна”¹⁰⁷.

Сталин, размышляя о линии своего поведения в отношении союзников, прекрасно понимал, что и им и его партнерами движет только суровая необходимость. Волею исторических обстоятельств (к чему прямо причастны как его нынешние союзники, так и он, Сталин) они оказались в одном военном лагере. Но Сталин ничего не забывал. Он помнил высказывания Вильсона, Черчилля, Чемберлена, Даладье, других буржуазных деятелей о Советском Союзе. Сейчас, когда перед союзниками возникла общая грозная опасность, это толкнуло их друг к другу. Так бывало в истории не раз. Сталин уже в 1942 году определил свою принципиальную позицию по отношению к союзникам. Он полагал, что положение страны, несущей на своих плечах главную тяжесть борьбы с фашизмом, полностью оправдывает его линию на особое место в союзе. Особое, с точки зрения его права выдвигать предложения (звучащие как требования) о помощи. В защите интересов страны Сталин проявил себя жестким, неуступчивым политиком, чем, впрочем, заработал себе уважение у своих партнеров. В глазах Рузвельта, Черчилля, де Голля Сталин был умным и жестоким диктатором. Он это знал, но не пытался изменить их впечатления.