Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

Можно было бы привести еще и другие подобные документы. Но и так все ясно: Сталин счел нужным согласовать все эти ’’детали”. Видимо, были и другие ’’детали”, о которых, в частности, стало известно сегодня: о передаче, например, Гитлеру нескольких групп немецких и австрийских антифашистов, которые были репрессированы в 30-е годы и находились под следствием или в заключении. Во время августовских встреч Шулен-бурга с Молотовым посол Германии несколько раз поднимал вопрос ”об арестованных в СССР германских гражданах” и их выдаче рейху¹²". После заключения пакта и тем более договора о ’’дружбе и границе” Гитлеру не составляло труда добиться желаемого. В большинстве случаев это делалось вопреки воле арестованных¹²⁶. Все это в чистом виде циничная ’’тайная дипломатия”, которую так осуждал Ленин.

Как я уже отмечал, народы Прибалтики восстановили Советскую власть в Эстонии, Латвии, Литве. Эти государства оказались между Германией и СССР. Правящие круги долго лавировали, выбирая наименьшее зло. Но решающим в этом выборе оказалась воля народов, простых людей, не забывших, кто задушил здесь Советскую власть двумя десятилетиями ранее. Становилось ясным, что прибалтийские страны могут оказаться в руках Гитлера.

Отказ Англии на трехсторонних переговорах дать расширенные гарантии безопасности прибалтийским государствам не оставлял сомнений в том, что в свете планов фашистской Германии они станут легкой добычей Гитлера. В результате переговоров 28 сентября 1939 года был заключен договор о взаимопомощи с Эстонией, 5 октября с Латвией, 10 октября с Литвой, к которой были присоединены Вильно и Виленский край. Очевидно, что, решая задачи укрепления СССР в преддверии войны, Сталин не особенно заботился о тонких национальных материях (да и не умел их учитывать). Многие его действия были грубы и даже оскорбительны.

В годы гражданской войны и интервенции силы международной реакции и внутренней контрреволюции насильственно оторвали Советскую Прибалтику от молодой Республики Советов, что было противоправным актом. Перед угрозой неизбежного германского нашествия помощь СССР и принятие в 1940 году прибалтийских государств в состав Союза, по мнению Сталина и не только его, полностью отвечало интересам как Литвы, Латвии и Эстонии, так и всего Советского Союза.

Сталин присутствовал на всех переговорах и церемониях подписания пактов о взаимопомощи между СССР и каждой из прибалтийских республик в отдельности. Сам факт его участия подчеркивал особую государственную важность этих шагов.

В ряду других важнейших внешнеполитических шагов сталинской дипломатии следует отметить и требование Советского правительства к Румынии, выраженное в ноте от 26 июня 1940 года, о возвращении Бессарабии, насильственного захвата которой Советский Союз никогда не признавал.

Но Сталин не был бы Сталиным, если бы, решая какие-либо задачи, не приносил вреда и даже горя. В воссоединенных районах Западной Украины и Западной Белоруссии, в республиках Прибалтики, Молдавии тут же стали ’’отсеивать враждебные элементы”: кулаков, буржуазию, торговцев, бывших белогвардейцев, петлюровцев, просто ’’подозрительных” людей. Многие из них прошли по печально известному маршруту — за Урал, в Сибирь. Таких набралось немало.

Я уже упоминал, что в сибирском селе, где мы с братом, сестрой и матерью жили до войны, находился большой лагерь НКВД. Построили его в 1937 году за несколько недель: огромная зона, обнесенная деревянным забором с колючей проволокой наверху, смотровые вышки с часовыми, колонны ’’зэков”, которые все прибывали и прибывали. Когда быт в лагере немного наладился, отдельных заключенных расконвоировали, более того, им разрешили ходить по селу (бежать было бесполезно: более ста километров тайги до железной дороги, повсюду охрана). Мать работала в семилетней школе директором. Учились в школе и дети лагерных охранников. Не знаю уж почему, но однажды в школу прислали двух заключенных для переплетения старых библиотечных книг. Одного из них звали пан Худерски, ’’из-под Варшавы”, как он говорил, фамилии другого я не помню. Худерски был добрый человек, который вместе со своим товарищем привел библиотеку в порядок.

Мать носила им картошку, молоко. Худерски, помню, рассказывал, что он попал сюда потому, что его посчитали богачом. Старик все порывался объяснить матери, что никакой он не богач, произошла ошибка… А теперь вот объявили — десять лет… Зимой его не стало. Старый человек не вынес лагерных тягот. А сколько было таких судеб!..