Триумф и трагедия, Политический портрет И В Сталина. Книга 2

- Гитлер ищет нашей поддержки в борьбе с Англией и ее союзниками. Нужно ждать обострения их противоборства. Гитлер мечется... Ясно одно - вести борьбу на два фронта он не решится. Думаю, у нас есть время укрепить западные границы. Но смотреть надо в оба: имеем дело С авантюристом...

Сталин еще раз взглянул на Молотова, теперь уже зло: "...у нас есть время..." Тоже мне, провидец... В душе нарастала тревога. Сталин чувствовал себя нагло Обманутым. Пожалуй, впервые за долгие годы он ощутил растерянность и неуверенность. "Вождь" привык к тому, что события развивались в соответствии с его волей. Он не хотел, чтобы послушные соратники увидели проявление его слабости. Все ждали его слов и распоряжений.

Тягостную паузу прервали слова Тимошенко:

- Товарищ Сталин! Разрешите доложить обстановку?

- Докладывайте.

В кабинет вошел первый заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин. В его кратком докладе было мало новой информации:

после ураганного артиллерийского обстрела и авиационных налетов в ряде районов северо-западного и западного направлений крупные силы немецких войск вторглись на советскую территорию. Многие погранзаставы, встретив в первом бою гигантский каток германской военной машины, погибли, но не оставили боевых позиций. Авиация противника непрерывно бомбит аэродромы. Какими-либо другими конкретными данными Генштаб пока не располагал. Никто из присутствующих в кабинете не мог даже представить, сколь драматично и стремительно будут развиваться дальнейшие события.

ПАРАЛИЗУЮЩИЙ ШОК

Нет, в первый день большого шока у Сталина не было. Была заметная растерянность, злоба на всех - его так жестоко обманули,- тревога перед неизвестностью. Тот первый день члены Политбюро почти сутки пробыли у него в кабинете, ожидая вестей с границы. Лишь изредка они выходили, чтобы позвонить, выпить чаю, размяться. Говорили мало. Все в душе надеялись, что это лишь временные неудачи. Никто не сомневался, что Гитлер получит достойный отпор. Возможно, переговаривались между собой члены партийного ареопага, на неделю-другую в районе границы завяжутся жестокие бои. Война может на какое-то время стать позиционной, до тех пор пока Красная Армия не нанесет агрессору сокрушающий ответный удар...

У Маленкова в папке лежал проект директивы Главного управления политической пропаганды "О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время", переданный ему в середине июня начальником Главного управления политпропаганды А. И. Запорожцем, которого на второй день войны Сталин заменит армейским комиссаром Л. 3. Мехлисом. 20 июня Маленков, придя по вызову Сталина в его кабинет и получив очередное задание, передал "вождю" эту директиву ГУПП. Ее стали готовить после заседания Главного Веенного Совета и выступления Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года. "Вождь" дал ясно понять: война в будущем неизбежна. Нужно быть готовыми к "безусловному разгрому германского фашизма". В соответствии с указаниями Сталина в директиве, которую он так и не успел одобрить до начала войны, узловыми были следующие положения:

"Новые условия, в которых живет наша страна, современная международная обстановка, чреватая неожиданностями, требуют революционной решимости и настоянной готовности перейти в сокрушительное наступление, на врага... Все формы пропаганды, агитации и воспитания направить к единой цели политической, моральной и боевой подготовке личного состава, к ведению справедливой, наступательной и всесокрушающей воины... воспитывать личный состав в духе активной ненависти к врагу и стремления схватиться с ним, готовности защищать нашу Родину на территории врага, нанести ему смертельный удар..."

Проект директивы, кроме Маленкова, смотрел Жданов. В конце концов дело не в директиве, а в уверенности политического руководства, что страна способна отразить любое нападение и разгромить агрессора. Директива была подготовлена в духе предложений Г. К. Жукова по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР, переданных в мае Сталину. Там тоже говорилось о необходимости "упредить противника и разгромить его главные силы на территории бывшей Польши и Восточной Пруссии". Генштаб и ГУПП полагали, что оборона может быть лишь кратковременной: войска готовились наступать. Отра-. зить нападение и наступать... Поэтому в первые день-два после начала войны у партийного и военного руководства не возникали мысли о катастрофе. Она как бы исключалась.