Читаем Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир полностью

Что касается активного участия в церковных делах, уже в 313 году и еще более активно в 314 году Константин принял участие в бурном донатистском споре в Северной Африке. Там шла ожесточенная полемика о том, что считать легитимной христианской общиной и кого – ее легитимными лидерами. Поначалу Константин бросился в бой, не особенно заботясь о том, на чьей стороне правда, но со временем выработал по этому вопросу вполне ясное мнение, согласившись (что и неудивительно) с точкой зрения подавляющего большинства лидеров Церкви, особенно римских[29].

Еще удивительнее в этом смысле был спор об арианстве, разразившийся тринадцать лет спустя. Теперь спор касался не церковной политики, а основ богословия, в первую очередь острого и сложного вопроса о сущности Христа и его отношениях с Богом Отцом. Равны ли они? Или Отец больше Сына? Со-вечны ли они? Или Отец существовал, когда Сына еще не было? Как и большинство христиан своего времени, Константин не следил за тонкостями этого спора, да едва ли сильно ими интересовался. Тем не менее он принял эту проблему близко к сердцу и в 325 году собрал знаменитый Никейский Собор, чтобы ее разрешить. И не просто созвал Собор, но и активно участвовал в обсуждениях, и фактически продавил окончательное решение. Что за примечательный исторический момент! Опытный, закаленный в боях полководец, властитель, правящий железной рукой, человек, проливший немало крови, – обсуждает с христианскими епископами философское значение слов Писания! После такого трудно предполагать, что христианство совсем его не волновало.

И, наконец, у нас есть слова, написанные и публично произнесенные самим Константином, – слова, в которых он ясно выражает свою глубокую приверженность христианству. Нигде это не видно яснее, чем в его сочинении, известном под названием «Обращение к святым»[30]. Этот пространный текст в форме речи состоит из двадцати шести глав. Устное его произнесение заняло бы два часа. Известно, что речь эта была произнесена на Пасху, но мы не знаем, какого года: мнения ученых расходятся от 315 до (это, быть может, более вероятно) 325 года. Речь представляет собой в первую очередь защиту христианской веры от язычников. В ней выражены философские и богословские взгляды Константина – хотя ни один богослов ни тогда, ни сейчас, несомненно, не счел бы их особенно глубокими или неординарными. Константин получил хорошее образование, но профессиональным интеллектуалом не был. Тем не менее в этой речи он излагает свои религиозные взгляды, ясно дает понять, насколько им привержен и как тесно они в его сознании связаны с его политическими целями. Важно всегда помнить то, о чем я сказал в начале этой главы. Люди древности – будь то язычники, иудеи или христиане – не проводили четкой границы между религиозным и политическим. Возможно, им даже сложно было бы понять разницу.

В этой речи мы тоже четкой границы не видим. Константин начинает с эмоционального утверждения, что в мире есть и должен быть лишь один божественный правитель, единый бог над всем. Будь на свете множество божеств, люди совершали бы кощунство всякий раз, решая поклониться какому-либо одному богу вместо всех остальных. Что еще важнее, будь богов много – над единством восторжествовало бы разделение. А миру нужно единство. Константин вполне открыто дает понять, что думает не только о единстве на небесах, – не меньше, если не больше, заботит его земная жизнь.

Вера в единого Бога на небесах укрепляет убежденность Константина в том, что сам он должен быть единым правителем на земле.

Итак, что на небе, то и на земле. Бесчисленные божества, соперничающие между собой за людское внимание, ведут к разделению, зависти и ревности. Это, по его словам, «пятнает гармоничное согласие целого, ибо каждый по-своему распоряжается доставшимся ему жребием и никто не думает о том, чтобы сохранять весь мир в едином состоянии и согласно единым принципам». Такое положение дел ведет к «смешению всего». Под «всем» Константин в самом деле понимает все. «Перепутаются небесные созвездия, времена года перестанут в правильном порядке сменять друг друга, земля прекратит давать плоды, смешаются день и ночь». Вот что может случиться, если в мире не будет единого правителя! А из этого (если кто вдруг не понял) очевидно, что и стране необходим единый император.

Однако речь Константина – не чистая демагогия. В ней слышны не только притязания на власть, но и искреннее религиозное чувство: вера в единого Бога на небесах укрепляет убежденность Константина в том, что сам он должен быть единым правителем на земле. Поэтому он полностью предан Господу всяческих. Он абсолютно лоялен христианству, как сам об этом заявляет: «Истинная задача моя – всей своей жизнью воспевать Христа и благодарить его за оказанные нам многочисленные и великие милости» («Обращение», 5).

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь со смыслом

Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир
Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир

Наш мир еще не видел более фундаментального и значительного культурного преображения, чем покорение западной цивилизации христианством. Триумфальная христианизация Римской империи стала величайшей исторической победой когда-то запрещенной религии, приверженцев которой преследовали и подвергали мученической смерти. Новая книга всемирно известного исследователя Библии и историка раннего христианства Барта Эрмана – это описание того, что произошло, когда церковь слилась с имперской властью. В своем рассказе Эрман избегает как победных реляций о росте влияния и усилении власти церкви, так и напрашивающихся после знакомства с историческими фактами обвинений христиан в варварстве и вандализме по отношению к разрушенному и утраченному бесценному культурному наследию древней языческой культуры. Он задается вопросом и пытается дать на него объективный ответ: как маленькая горстка последователей Иисуса из Назарета сумела обратить в свою веру огромную и мощную империю?

Барт Д. Эрман

Справочники
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет

Великие ученые и интеллектуалы нашего времени Ричард Докинз, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и Дэниел Деннет однажды встретились за коктейлем, чтобы честно обсудить судьбу религии. Видео их беседы стало вирусным. Его посмотрели миллионы. Впервые эта эпохальная дискуссия издана в виде книги. Это интеллектуальное сокровище дополнено тремя глубокими и проницательными текстами Докинза, Харриса и Деннета, написанными специально для этой книги. С предисловием Стивена Фрая.Ричард Докинз – выдающийся британский этолог и эволюционный биолог, ученый и популяризатор науки. Лауреат литературных и научных премий. Автор бестселлеров «Эгоистичный ген», «Расширенный фенотип» и «Бог как иллюзия».Кристофер Хитченс – один из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, светский гуманист, писатель, журналист и публицист. Автор нескольких мировых бестселлеров, среди которых «Бог – не любовь».Дэниел Деннет – знаменитый ученый-когнитивист, профессор философии, специалист в области философии сознания. Деннет является одной из самых значимых фигур в современной аналитической философии. Автор книг «От бактерии до Баха и обратно», «Разрушая чары» и других.Сэм Харрис – американский когнитивный нейробиолог, писатель и публицист. Изучает биологические основы веры и морали. Автор бестселлера «Конец веры». Публикуется в ведущих мировых СМИ: The New York Times, Newsweek, The Times.Стивен Фрай – знаменитый актер, писатель, драматург, поэт, режиссер, журналист и телеведущий.

Дэниел К. Деннетт , Кристофер Хитченс , Ричард Докинз , Сэм Харрис

Религиоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки

Однажды биологические часы остановятся. Во что верить, когда точно знаешь, что конец неминуем? На что можно надеяться, если больше не готов слушать благочестивые сказки? Критики называют Джона Шелби Спонга самым лютым еретиком ХХ века. Сторонники – предтечей новых глобальных сдвигов в религиозном мировоззрении. Эта книга – первая возможность для русскоязычных читателей познакомиться с идеями одного из блестящих интеллектуалов нашего времени, задающего направление всем самым интересным богословским спорам сегодня. Торжественно-печальная симфония, сочиненная старым мастером на исходе жизни, монументальное кредо, проникновенная исповедь, глубокое представление взглядов интеллектуально честного христианина на жизнь и смерть.

Джон Шелби Спонг

Философия

Похожие книги

100 великих футбольных матчей
100 великих футбольных матчей

Существуют матчи, которые по своему характеру, без преувеличения, можно отнести к категории великих. Среди них драма на двухсоттысячном стадионе «Маракана» в финальном поединке чемпионата мира по футболу 1950 года между сборными Уругвая и Бразилии (2:1). И первый крупный успех советского футбола в Мельбурне в 1956 году в финале XVI Олимпийских игр в матче СССР — Югославия (1:0). А как не отметить два гола в финале чемпионата мира 1958 года никому не известного дебютанта, 17-летнего Пеле, во время матча Бразилия — Швеция (5:2), или «руку божью» Марадоны, когда во втором тайме матча Аргентина — Англия (2:1) в 1986 году он протолкнул мяч в ворота рукой. И, конечно, незабываемый урок «тотального» футбола, который преподала в четвертьфинале чемпионата Европы 2008 года сборная России на матче Россия — Голландия (3:1) голландцам — авторам этого стиля игры.

Владимир Игоревич Малов

Боевые искусства, спорт / Справочники / Спорт / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии