— Лёша, — вздохнул Вильгельм, — разуй глаза. Девочка всё время вертится возле тебя. Вечно просит, чтобы её взяли на вылазки и рано или поздно ты её возьмёшь. И этот подарок… Неужели не понятно, что она в тебя влюбилась? После потери всех близких людей оно и неудивительно.
— Та и без тебя знаю, — Вильгельму показалось, что его друг начал стремительно краснеть.
— И что же ты будешь делать?
— Ничего. Даже напротив, попытаюсь её образумить.
— Какой ты жестокий, — вздохнул наигранно Вилли.
— Я жестокий? — он оторвался от замочной скважины и пристально посмотрел на Вильгельма. — Вилли, оглянись вокруг. О какой взаимной любви может идти речь, если я уже устал повторять, что не уверен, что с нами будет в следующий миг? Я буду жестоким если дам ей надежду, а на следующий день вы принесёте мой труп, потяжелевший из-за трёхста граммов свинца. Дурочка ещё просто до конца не поняла что происходит. Ничего, есть у меня идея, как спустить её на землю, — в этот момент что-то клацнуло, и дверь отворилась, приглашая своим скрипом зайти внутрь.
Просторный коридор был застелен персидским ковром. На полках для обуви ютились несколько пар начищенных туфель, кросовок и очень крохотных сандалей, которые подошли бы только уж совсем юному владельцу. На тумбочке в пыли россыпью лежало несколько цветных купюр и ключи, правда, не от операционной, а от квартиры. Ребята рылись в карманах курточки и норковых шуб, поиск не дал результатов. Зато Вильгельм нашел пачку жевательной резинки и, поделившись со своим другом, имитировал жвачное животное.
— Я пойду в спальню, — сказал Алексей, — а ты посмотри в гостевой. Вдруг на полке лежат.
В комнате, как, впрочем, и везде, было грязно и душно. Вильгельм вспомнил о своей квартире.
«Интересно, — подумал он, — какой же там сейчас бардак?»
Выдвигая ящики одного из шкафов, Вилли больно ударился головой об полку, подло оказавшейся над ним. Взявшись за ушиблиное место, он заметил, как возле его ног упала тоненькая книжка в белом переплёте.
Взяв её и сдув слой пыли, Вильгельм взглянул на разноцветные буквы:
— «Праздник непослушания». Что-то знакомое.
Перевернув книгу тыльной стороной, Вильгельм прочитал описание:
— В одном городе родители, бабушки и дедушки, устав от бесконечных капризов своих «ужасных детей», сговариваются оставить их одних. Той же ночью все взрослые уходят из города, и утром дети обнаруживают, что предоставлены сами себе.
«Какая ирония!» — подумал Вилли.
— Лёша, — крикнул он в сторону спальни, — ты был послушным ребёнком?
Ответа не последовало.
— А то я тут нашел книгу с ответами на наши вопросы. Эй, ты оглох там? — спросил Вильгельм и проследовал в спальню.
Застал он Алексея среди разбросаной одежды, возле белой кровати для младенца. Лёша стоял столбом, не отрывая от неё взгляд. Подходя поближе к кровати Вильгельм почувствовал удушливый запах нечистот, и, как только Вилли приблизился к ней в плотную, у него перехватило дух.
Внутри, на мятой простыне, вымазанной мочой и фекалиями, лежало всохшееся тело годовалого ребёнка. Почему-то он был без подгузника. Его кожа свисала на тоненьких хрящах, когда-то розовые щёки впали, а рот раскрылся в предсмертном и отчаянном крике. Маленькие руки сжимали плюшевого зайца. Карие глаза смотрели на Алексея, как будто моля о помощи.
— Сколько же? — спросил тихо Лёша опираясь руками об деревянное заграждение кровати. — Сколь же их вот так умерло? Одних? Без шанса на чью-то помощь. Та и даже если ребёнка найдут живым, зачем кому-то обуза? Вот так они все и мучаются до голодного обморока и смерти…
— Лёха, всё в порядке? — Вильгельм обеспокоенно посмотрел на него.
— Да… Всё нормально. Просто нашел ещё одно подтверждение.
Подтверждение нашего трындеца. А так всё замечательно, — он достал из кармана ключ и протянул Вильгельму. На зелёном брелке было написано: «Операционная». — Пошли, Вилли, — сказал Алексей, всё ещё глядя на труп с широко раскрытыми глазами. — У нас очень мало времени.
***
— Солнце садится в тучу, — прокомментировал задумчиво Лёша и зажёг сигарету. — Завтра будет дождь.
Вильгельм ему не ответил. Он облокотился об дубовую стену и уткнулся в вечернее небо. Ужасно болели ноги, но после совершенного подвига ему было всё равно. Все необходимые инструменты найдены и доставлены в срок, и теперь жизнь Анны зависела только от девочек.
Алексей закрыл глаза и видел там грустное лицо Ани, решительные лица Алисы и Саманты. Вильгельм же… он хотел забыть всё то, что увидел в городе.
— Лёша… дай закурить, — с тоской сказал он.
Сигаретный дым вероломно проник в лёгкие и вызвал у Вильгельма страшный кашель. И тем не менее Вилли продолжал курить. Его не покидали облики мёртвой блондинки и младенца. Они смешивались и получался воистину жуткое зрелище. К ним постепенно начинало присоединятся третье лицо.
***