Триумф непослушания (СИ)

— Мало, — глухо прокомментировал альбинос, бегая глазами по написанному от руки тексту и начерченным столбикам с цифрами. — Этого даже не хватит, чтобы удерживать наши позиции, не говоря уже о расширении. Есть идеи, как увеличить производство до ста единиц в день? Ещё неплохо было бы отремонтировать найденную технику и начать делать свою, — рот Гвина расплылся в улыбке.

— Господин Гвин… — рыжий сжал и разжал кулаки, сдерживая наплыв гнева, грозивший ему только одним — смертью. — Я, конечно, могу увеличить рабочий день до четырнадцати часов, вот только… — он запнулся.

— «Вот только»? — голубые глаза пристально уставились на лицо со шрамом.

— Какой от этого будет толк? — с трудом выдавил рыжий. — Люди и так валятся с ног от нечеловеческих условий труда и скудного пайка. Несчастные случаи происходят чуть ли не каждый день. А что будет после увеличения смены? Восстание? Бунт? — прозвучал вопрос с дрожью в голосе.

— Пусть попробуют рыпнуться на вооруженную охрану, — парень начал стучать пальцами по столу. — Ладно, сначала подкупим пряником. Увеличь паёк в два раза и дай возможность брать отгул раз в месяц. Посмотрим, как это отразится на их желании работать, — он скривил губы. Правая нога начала ныть, требуя новой дозы.

— Ещё кое-что… — замялся рыжий.

— Что?! — взбесился альбинос, глядя на красную аптечку, как путник с жаждой на оазис.

— Наши разведчики нашли упавший самолёт, — быстро пролепетал он. — Отряд Марка просит разрешения устроить там перевалочный пункт.

— Разрешаю, — сгорая от нетерпения и боли ответил Гвин. — Это всё?

— Да…

— Уйди с глаз моих! Через час проверю как продвигается выполнение моего поручения.

Рыжий исчез за дверью, оставив Гвина наедине. Хромая, он схватил аптечку и вытащил оттуда шприц. В нём уже болталось несколько грамм прозрачного наркотика. Сев на серую кушетку, он вколол острую иглу в правый бок. На нём уже было несколько десятков следов от уколов. Жидкость полилась по вене, и Гвин в блаженстве завалился на кровать. Методичный шум со стороны фабрики начал превращаться в музыку арфы, а собачий лай в ангельское пение.

В голове всплыла недавняя операция. Последние защитники забаррикадировались в здании и готовились принять смерть. Гвин понимал, что при штурме прольётся много крови с обеих сторон, но азарт взял своё и он повёл людей в решающую атаку. Это чуть не стоило ему жизни. Пуля пронзила ногу, едва не зацепив артерию. Новая рана не давала сосредоточиться на работе и медики приписали ему вкалывать несколько раз в день мофрин. Вскоре лекарство перестало утолять всё нарастающую боль и Гвин перешёл на… кокаин. Это стало роковой ошибкой. Первые несколько минут боль действительно уходила, но потом всё тело прожигало раскалённой кочергой, выворачивая беднягу наизнанку. Альбинос после каждого укола клялся себе, что это в последний раз, но когда нога начинала снова ныть — он срывался.

Гвин лежал, скалясь лампочке на потолке. Сейчас она казалась запретным плодом из Эдема. Он наслаждался возможности хоть ненадолго сбежать от своей реальности и побыть в своём мирке. В мирке без крови, каторжных работ и смерти, что поджидала за углом. Там, где мама не оставила его в пятимесячном возрасте возле помойки. Там, где в детском доме не избивали до потери сознания. Там, где можно показать слабость и не боятся за свою жизнь. Там, где можно быть по-настоящему счастливым.

Видение начинало ослабевать. Через некоторое время Гвин блевал над стальным тазиком.

***

Утро. Настолько ранее, что ещё никто не встал. Даже солнце. Оно лениво досыпало отведённые ему минуты, прежде чем выглянуть из-за небосвода и озарить всех своим ярким пламенем. Верно, спали все и всё. Кроме Алексея.

Тихий скрип половиц. Лёгкое колебание воздуха. В сумерках могло показаться, что это был не Лёша, а лишь его блеклая тень или измождённый призрак.

Шаг.

Ещё шаг.

Алексей ступал на цыпочках. Было непростительно кого-то разбудить. Особенно того, к кому он крался.

Вот и покои Анны. Вернее уже не Анны, а её правопреемницы — Саманты.

Алексей проверил карман. Палец легонько кольнуло. Удостоверившись, что всё необходимое при нём, он легонько приоткрыл дверь и бесшумно прошмыгнул в комнату.

Её хозяйка уснула за столом, накрыв голову большой книгой. Лампа осталась включённой. На переплёте белели буквы. Алексей понял, что книга была о медицине.

«Бедная девочка, — подумал Лёша. — Ради нас приходится забивать голову такой ерундой».

Он аккуратно отложил книгу в сторону. Саманта что-то простонала во сне, но продолжала спать. Лёша замер. Он любовался ей. Её распущенными волосами, хрупким личиком, безмятежно закрытыми глазами. Хотелось защитить столь милое существо от всех невзгод и дать возможность быть счастливым.

Алексей нажал на выключатель лампы. Свет погас. Саманта вздрогнула и сон покинул её.

— Лёша? — удивилась девушка. — Проклятье, я заснула. Что ты здесь так рано делаешь?