Триумф смерти

Дэвид Анжелини совсем не походил на сестру. Еве сразу стало ясно, что это человек, которого оскорбляет даже мысль о том, что ему придется беседовать с полицейским.

В кабинете Уитни он уселся за письменный стол напротив Евы и отвечал на вопросы коротко, подчеркнуто вежливо.

– Совершенно очевидно, что это совершил какой-то маньяк, против которого она выступала обвинителем, – заявил он.

– Вам не нравилась профессия матери?

– Никогда не понимал, почему она этим занималась. Зачем ей это было нужно? – Дэвид сделал глоток из стакана, который принес с собой. – Но она не бросала свою работу, и в конце концов это ее и погубило.

– Когда вы видели мать в последний раз?

– Восемнадцатого марта. В свой день рождения.

– Вы общались с ней позже?

– Я разговаривал с ней примерно за неделю до смерти. Просто позвонил. Мы перезванивались каждую неделю.

– И в каком она была настроении?

– В прекрасном! Много говорила о предстоящей свадьбе! Мама ничего не делала наполовину. Она планировала свадьбу так же тщательно, как готовилась к своим судебным разбирательствам. Кажется, даже надеялась, что это и на меня перекинется…

– Что именно?

– Матримониальная лихорадка. Под доспехами прокурора скрывалась очень романтичная натура. Она все ждала, когда же я встречу свою половину и обзаведусь семьей. А я ей сказал, что семью пусть заводят Мирина с Рэнделлом, а я пока что обручен с бизнесом.

– Вы много работали в «Анжелини экспортс» и, очевидно, хорошо осведомлены о финансовых трудностях компании.

Дэвид напрягся.

– Это временные проблемы, лейтенант. Ничего серьезного.

– У меня есть информация о том, что это серьезные проблемы.

– «Анжелини экспортс» твердо стоит на ногах. Просто настала пора реорганизовать компанию, несколько изменить сферу деятельности. Чем в настоящее время мы и занимаемся. – Он небрежно взмахнул рукой. – Некоторые наши сотрудники допустили ошибки, которые вполне можно исправить. И к делу моей матери это не имеет никакого отношения.

– Рассматривать все возможные варианты – это моя обязанность, мистер Анжелини. После вашей матери осталось значительное состояние. И часть его перейдет вам и вашему отцу.

Дэвид резко поднялся.

– Не забывайтесь, лейтенант! Если вы способны предположить, что кто-то из членов семьи мог причинить моей матери какой-то вред, то майор Уитни допустил чудовищную ошибку, поручив расследование вам!

– Вы вправе иметь собственное мнение. Вы играете в азартные игры, мистер Анжелини?

– А вам какое до этого дело?

Садиться он явно не собирался, поэтому Ева тоже встала.

– По-моему, я задала довольно простой вопрос.

– Да, время от времени играю, как и множество других людей. Это помогает мне расслабиться.

– У вас большие долги?

Он судорожно сжал стакан.

– Я думаю, на этой стадии допроса моя мать посоветовала бы мне воспользоваться услугами адвоката.

– Это ваше право. Я ни в чем вас не обвиняю, мистер Анжелини. Мне известно, что в ночь гибели вашей матери вы были в Париже. – Ей также было отлично известно, что самолеты через Атлантику летают каждый час. – В мои обязанности входит составить полную картину происходящего. Вы не обязаны отвечать на мой вопрос. Но мне не составит труда получить интересующую меня информацию другим способом.

– Восемьсот тысяч долларов, плюс-минус несколько сотен, – процедил он сквозь зубы.

– Вы не в состоянии расплатиться с долгами?

– Я не бродяга и не нищий, лейтенант Даллас! – сказал он жестко. – Эта проблема будет решена довольно скоро.

– Ваша мать знала об этом?

– Я не ребенок, лейтенант, который бежит к матери, разбив коленку!

– Вы с Рэнделлом Слейдом играли вместе?

– Раньше да. Но моя сестра не одобряет этого пристрастия, и Рэнделл играть бросил.

– Предварительно наделав долгов?

Дэвид бросил на нее холодный взгляд.

– Мне об этом ничего не известно, и дела Рэнделла я с вами обсуждать не собираюсь.

«Все тебе известно», – подумала Ева, но решила пока что оставить эту тему.

– А скандал в Лас-Вегасе несколько лет назад? Вы были там?

– В Лас-Вегасе? – Дэвид взглянул на нее непонимающе.

– Что-то связанное с рулеткой.

– Я бываю в Лас-Вегасе, но ни о каком скандале мне ничего не известно.

– А вообще вы играете в рулетку?

– Нет, это дурацкая игра. Хотя Рэнди нравится. Я лично предпочитаю блек-джек.

Рэнделл Слейд не производил впечатления дурака. Он показался Еве одним из тех, кто сметет на своем пути все, что может ему помешать. И художников-модельеров она представляла себе совсем не такими. Одет он был просто – в черный костюм без всяких новомодных тесемок и отделок. Руки у него были большие и сильные – руки скорее рабочего, нежели художника.

– Надеюсь, вы не задержите меня надолго, – сказал он тоном человека, привыкшего распоряжаться. – Мирина плохо себя чувствует, она лежит наверху, и мне не хотелось бы оставлять ее одну.

– Да, я вас не задержу.

Ева не стала возражать, когда Рэнделл достал портсигар с десятью тонкими черными сигаретами. Она только отметила про себя, что он закурил, не спросив ее разрешения.

– Какие у вас были отношения с прокурором Тауэрс?