Триумфальная арка

– Людвиг.

– Еврей?

– Нет.

– Профессия?

– Врач.

Чиновник записал.

– Врач? – переспросил он и поднес к глазам листок бумаги. – А вы не знаете тут врача по фамилии Равик?

– Понятия не имею.

– Он должен проживать именно здесь. Нам донесли. Равик посмотрел на чиновника. Эжени, подумал он. Не случайно она поинтересовалась, иду ли я в отель, а еще раньше так сильно удивилась, увидев меня на свободе.

– Ведь я уже вам сказала – под такой фамилией у меня никто не проживает, – заявила хозяйка, стоявшая у входа в кухню.

– А вы помалкивайте, – недовольно пробурчал чиновник. – Вас и так оштрафуют за то, что все эти люди жили здесь без ведома полиции.

– Могу лишь гордиться этим. Уж если за человечность штрафовать… что ж, валяйте!

Чиновник хотел было еще что-то сказать, но промолчал и только махнул рукой. Хозяйка вызывающе смотрела на него. Она имела высоких покровителей и никого не боялась.

– Соберите свои вещи, – обратился чиновник к Равику. – Захватите смену белья и еду на сутки. И одеяло, если есть.

Равик пошел наверх в сопровождении полицейского. Двери многих комнат были распахнуты настежь. Равик взял свой давно уже упакованный чемодан и одеяло.

– Больше ничего? – спросил полицейский.

– Ничего.

– Остальное не берете?

– Нет.

– И это тоже? – Полицейский указал на столик у кровати. На нем стояла маленькая деревянная Мадонна, которую Жоан прислала Равику в «Энтернасьональ» еще в самом начале их знакомства.

– И это тоже.

Они спустились вниз. Кларисса, официантка родом из Эльзаса, протянула Равику какой-то пакет. Равик заметил, что у всех остальных эмигрантов были такие же пакеты.

– Еда, – объяснила хозяйка. – Не то еще умрете с голоду! Уверена, что вас привезут в такое место, где ничего не подготовлено.

Она с неприязнью посмотрела на чиновника в штатском.

– Поменьше болтайте, – сказал тот с досадой. – Не я объявил войну.

– А они, что ли, объявили ее?

– Оставьте меня в покое. – Чиновник взглянул на полицейского. – Все готово? Выводите!

Темная масса людей зашевелилась, и тут Равик увидел мужчину и женщину, ту самую, которой мерещились тараканы. Правой рукой муж поддерживал жену. Левой он держал сразу два чемодана – один за ручку, другой под мышкой. Мальчик тоже тащил чемодан. Муж умоляюще посмотрел на Равика. Равик кивнул.

– У меня есть инструменты и лекарства, – сказал он. – Не волнуйтесь.

Они забрались на грузовик. Мотор затарахтел. Машина тронулась. Хозяйка стояла в дверях и махала рукой.

– Куда мы едем? – спросил кто-то полицейского.

– Не знаю.

Равик стоял рядом с Розенфельдом и новоявленным Гольдбергом. Розенфельд держал в руках круглый футляр. В нем были Сезанн и Гоген. Он напряженно о чем-то думал.

– Испанская виза, – сказал он. – Срок ее истек прежде, чем я успел… – Он осекся. – А Крыса все-таки сбежал, – добавил он. – Маркус Майер сбежал вчера в Америку.

Грузовик подпрыгнул на ходу. Все стояли, тесно прижавшись друг к другу. Почти никто не разговаривал. Машина свернула за угол. Равик посмотрел на фаталиста Зейденбаума.

– Вот мы и снова в пути, – сказал тот.

Равику хотелось курить. Сигарет в карманах не оказалось. Но он вспомнил

– в чемодане есть большой запас.

– Да, – сказал он. – Человек может многое выдержать.

Машина миновала авеню Ваграм и выехала на площадь Этуаль. Нигде ни огонька. Площадь тонула во мраке… В кромешной тьме нельзя было разглядеть даже Триумфальную арку.