Триумфальная арка

– У него был изумительный несессер. Все из серебра. Пожалуй, для мужчины даже слишком изящный. Подошел бы скорее даме…

– Вы и ему это сказали?

– Да, как-то пришлось к слову. Во вторник ночью – тогда ему как будто стало легче. Он возразил, что серебро подходит и для мужчин. И что щетки очень хороши. Таких, мол, больше не делают… А вообще он был очень молчалив.

– Теперь все заберет полиция. У покойного не осталось родных.

Сестра огорченно кивнула.

– Жаль. Серебро почернеет. А щетки испортятся, если будут лежать без употребления. Их следовало бы хорошенько вымыть.

– Да, жаль, – сказал Равик. – Уж лучше бы они достались вам. Тогда хоть кто-то мог бы порадоваться.

Сестра благодарно улыбнулась.

– Бог с ними. Я ни на что и не рассчитывала. Умирающие вообще очень редко делают подарки. Только выздоравливающие. Умирающие не верят, что умирают. Потому ничего и не дают. А иной раз не дают со злости. Вы и не представляете себе, господин доктор, до чего противны иной раз умирающие! И чего только от них не наслышишься, пока они наконец не отдадут Богу душу!

По-детски краснощекое лицо сестры было открытым и ясным. Все, что творилось вокруг, ничуть ее не трогало, если не касалось непосредственно ее маленького мирка. Умирающие были для нее непослушными или беспомощными детьми. За ними надо было ухаживать до их последнего вздоха. Их сменяли новые больные, одни выздоравливали и делали подарки, другие не дарили ничего, а третьи просто умирали. Так уж повелось, и волноваться из-за этого не приходилось. Куда важнее было другое: снизят ли на двадцать процентов цены при распродаже в универсальном магазине «Бонмарше»?.. Женится ли кузен Жан на Анне Кутюрье?..

Да, это куда важнее, подумал Равик. Маленький мирок, ограждающий человека от огромного мира, объятого хаосом. Иначе что бы с нами сталось?

Он сидел за столиком перед кафе «Триумф». Ночь была тепла и светла. Где-то далеко в облачном небе бесшумно вспыхивали молнии. По тротуару текла оживленная толпа. Женщина в голубой атласной шляпке подсела к его столику.

– Не угостишь вермутом? – спросила она.

– Угощу. Но только оставь меня в покое. У меня назначена встреча.

– Можно ждать и вдвоем.

– Не советую. Я жду чемпионку по боксу из Дворца спорта.

Женщина улыбнулась. Она так густо накрасилась и напудрилась, что улыбка у нее обозначалась только в уголках рта, а лицо походило на сплошную белую маску.

– Пойдем со мной, – сказала она. – У меня чудесная квартирка. Да и сама я недурна.

Равик отрицательно покачал головой и положил на стол пять франков.

– Вот, возьми и будь здорова. Всего наилучшего.

Женщина взяла кредитку, сложила ее и сунула за подвязку.

– Хандра? – спросила она.

– Нет.

– А то я и от хандры умею лечить… Есть у меня одна хорошенькая подружка, – добавила она, выдержав паузу. – Молоденькая, грудь с Эйфелеву башню.

– Как-нибудь в другой раз.

– Ну, не хочешь как хочешь.

Женщина прошла к одному из столиков и уселась за него, взглянув на Равика еще несколько раз, она купила спортивную газету и принялась читать сообщения об итогах последних соревнований.

Равик всматривался в лица людей, непрерывным потоком двигавшихся между столиками. Оркестр играл венские вальсы. Молнии стали сверкать чаще. К соседнему столику, кокетничая и шумя, подсело несколько молодых гомосексуалистов. Они носили бакенбарды по последней моде, а их пиджаки были не в меру широки в плечах и слишком узки в талии.

Какая-то девушка остановилась перед Равиком и внимательно посмотрела на него. Ее лицо показалось ему знакомым, но мало ли людей встречал он в своей жизни? Она походила на робкую уличную проститутку, из тех, что любят жаловаться на свою беззащитность и беспомощность.

– Не узнаете меня? – спросила она.

– Конечно, узнаю, – ответил Равик, понятия не имея, кто она такая. – Как вы поживаете?

– Ничего, спасибо. Но вы, кажется, так и не знаете, кто я?

– У меня плохая память на имена. Но лицо ваше мне знакомо. Мы давно не виделись.

– Да, очень давно. Ну и нагнали же вы тогда страху на Бобо. – Она усмехнулась. – Ведь вы спасли мне жизнь, а теперь даже не узнаете.

Бобо… Спас жизнь… Акушерка… Теперь Равик все вспомнил.

– Ну конечно же, – сказал он. – Вас зовут Люсьенна. – Тогда вы были больны, а сейчас здоровы. Потому-то я вас сразу и не узнал.

Люсьенна просияла.

– Наконец-то вы действительно вспомнили меня! Я просто не знаю, как вас благодарить за сто франков, которые вы все-таки выцарапали у акушерки.

– Ах, вот вы о чем… да, да… – Потерпев поражение у мадам Буше, он послал Люсьенне сто франков из своих денег. К сожалению, получить все сполна не удалось.

– И на том спасибо. Я и на это не рассчитывала.

– Довольно о деньгах… Не хотите ли выпить со мной, Люсьенна?

Она кивнула и робко села на краешек стула.

– Рюмку «чинзано» с сельтерской, – сказала она.

– Как поживаете, Люсьенна?

– Очень хорошо.

– Вы все еще с Бобо?

– Да, конечно. Но теперь он стал другим. Изменился к лучшему.

– Рад за вас.