Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко

В апреле 2012-го на конвенте «Роскон» (Москва) Г. Л. Олди были удостоены двух премий «Золотой Роскон»: за роман «Urbi et Оrbi, или Городу и Миру» в номинации «Романы» и статью «Я б в Стругацкие пошел – пусть меня научат» в номинации «Критика, литературоведение, история фантастики». В последней номинации также была получена премия «Бронзовый РосКон» за статью «Сценичность персонажа, или Как оживить образ». В мае на конвенте «Интерпресскон-2012» рассказ «Хоанга» получил премию «Петраэдр» в номинации «Рассказ года». В октябре на фестивале «Созвездие Аю-Даг» роман «Внук Персея» удостоился премии «Созвездие Большой Медведицы» (в номинации конкурировали только самые премированные писатели-фантасты). По просьбе Г. Л. Олди в Положение о премии были внесены изменения: один автор теперь сможет получать эту премию не более двух раз, и соответственно произведения Олди в дальнейшем номинироваться не будут. Последнее заявление, которое соавторы сделали прямо со сцены, было встречено аплодисментами зала и, пожалуй, снискало им больше популярности, чем все полученные ими премии.

Те, кто говорит, что «Олди – наше всё», не правы в корне. Подобными лозунгами они невольно становятся в оппозицию к тому, что делают Дмитрий Громов и Олег Ладыженский. А ведь на протяжении многих лет они именно помогают, поднимают, учат, добиваясь не слепого поклонения, но диалога и вдумчивой, кропотливой работы. Читать по-настоящему хорошую, содержательную книгу – это тоже работа. Даже если ты не согласен с авторами и уже готов в запале бросить им вызов – делай, дерзай, по крайней мере, оторви задницу от дивана. С непривычки будет трудно, но если после прочтения «Черного Баламута» ты вдруг рванешь читать «Махабхарату» – это «хорошо и хорошо весьма».

И еще: да простят меня жители Украины – Олди нельзя считать только украинскими писателями. «Олди – они наши», говорили мне русские писатели, с которыми я встречалась на разнообразных конвентах. Олди наши, и это было понятно с самого начала, когда они, еще никому не известные, приезжали на писательские встречи. Наши, потому что свои, потому что не пытались важничать, строить из себя что-то, чем они не являлись; умели дружить и всегда отвечали искренностью на искренность. Олди наши! – разобидятся поляки, помнящие выступления неугомонных соавторов на конвентах, читающие их книги на своем родном языке. Олди – это Франция, Канада, Литва… Олди родственны и тем странам, с культурой которых они соприкасались в своих произведениях.

Не стоит замыкать их в границах территориальных или временных, в рамках условностей или цензур – они разобьют эти границы и вырвутся на свободу, подобно двуглавому дракону! Но даже и не пытайтесь заставить этих людей нарушить данное слово, пойти против принципов. А если попробуете, хотя бы в качестве эксперимента, не забывайте – сила отдачи может на порядок превзойти силу, вложенную в провокацию.

Мне снился сон. Спроси – о чем? Отвечу – ни о чем.
Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом.
Я был дорогой и конем, скалою и ручьем,
Я был грозой и летним днем,
Прохожим и его плащом,
Водою и огнем…[12]

Вот так – от книги к книге, от конвента к конвенту – неслось время.

Сергей, сын Дмитрия Громова, закончил Харьковский Национальный университет радиоэлектроники по специальности «Системы искусственного интеллекта и принятия решений». Красный диплом.

Дочь Олега Ладыженского закончила Харьковский Педагогический Университет – «инъяз» по двум языкам, немецкому и английскому, специализация «иностранная филология». Вышла замуж, в 2011 году родила Олегу внука.

– С малышом получилось забавно, – рассказывает Олег. – Маша должна была родить в конце марта. Все ждали, ждали. Хотелось на мой день рождения: 23-е марта. Не вышло. Ну, думаю, к рождению Громова поспеет: 30-го. Не сложилось. В конце концов, мы уехали на «Роскон».

Первого апреля звонок жены:

– Машка родила!

– Первого апреля, как же… Не надо меня разыгрывать!

Оказалось, правда. Теперь вот растет новый человек на свете – Эрнест Алексеевич Черкасский, мальчик, на которого возлагаются не меньшие надежды, чем когда-то на самого Олега. Жизнь продолжается.

Часть вторая Андрей Валентинов