Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко

Учиться было очень интересно, студентам вменялось в обязанность читать книги не только на английском, немецком, итальянском и испанском языках, надо было знать латынь и греческий. Так что со стороны могло показаться, что вместе с заветными корочками Универа они каким-то мистическим образом приобретали способность к языкам. Добавьте великолепный преподавательский состав, умеющий не только правильно преподнести предмет, но и сделать его интересным для студентов, и станет понятно, отчего с каждым годом желающих обучаться в ХГУ становилось все больше и больше.

Перед войной в Афганистане жизнь в стране заметно наладилась. Люди начали верить в более или менее спокойное будущее. Особой преступности – бандитов, маньяков – не наблюдалось. Андрей брал десять рублей и ехал в Москву или в Ленинград, летом мог отправиться с друзьями в Ташкент, или куда душа пожелает – недорого, безопасно, интересно.

После третьего курса началась музейная практика. Услышав это словосочетание в первый раз, невольно начинаешь думать, будто бы несчастных студентов заставляли дышать музейной пылью, занимаясь какой-нибудь скучной работенкой, вроде инвентаризации имеющегося в запасниках. На самом деле они ездили по всей Волге, по северу… Потом пошли экспедиции…

«Изучая древний мир, можно было писать более или менее свободно, благо тупая партийная сволочь ничего такого не замечала. Хотя, были случаи, ловили…»

Но писать и печататься – суть не одно и тоже. Печататься Андрей Шмалько не собирался принципиально, «…тошнило от всей этой совдепии, с ее, с позволения сказать, литературой. Книг выходило много, журналов еще больше, но читать было нечего. А присоединяться к этому вою не оставалось ни сил, ни желания».

Кстати, о литературной деятельности – первое сочинение Андрей Шмалько написал еще в четвертом классе школы. Это было обличительное стихотворение, посвященное нелюбимой всеми учительнице пения. Стихотворение получилось в стиле Леси Украинки, но по-русски. Как это часто бывает, мнения относительно первой пробы пера будущего писателя-фантаста разделились: если соученики оценили памфлет с восторгом, та, чей образ вдохновил новоявленного пиита на стихотворение, восприняла его в штыки. Следующим поэтическим опытом Андрей решил «пойти на поводу у общества», создав стишок про Ленина. Это была пародия в стиле украинского поэта Малышко, «местами весьма остроумная, хотя в поэтическом отношении столь же беспомощная, что и оригинал», – признается Андрей Валентинович. Владимир Ильич, конечно же, не прочитал адресованного ему стихотворения, но за честь любимого вождя вступилась все та же училка. В результате у Андрея были крупные неприятности, грозились выгнать из школы, можно сказать, «пострадал по политическим мотивам».

В пятом классе Андрей написал целый цикл песен про пиратов и полярников, попробовав себя и в этом жанре, а заодно придумав псевдоним – Эдуард Андреев.

– Потом в 1970 году (уже в шестом классе) поехал по путевке в пионерлагерь в Хорлах. Случайно попал туда от завода «Кондиционер», мама устроила. Море, остров, вдали разрушенное большевиками имение Софьи Богдановны Фальц-Фейн – романтика. Целую тетрадь исписал стихами, к которым сам рисовал иллюстрации. Коллегам по отряду очень нравилось: «Сии строфы не знали ни рифм, ни созвучия», но да надо было с чего-то начинать.

В восьмом классе Андрей засел за первый в своей жизни фантастический роман про «попаданцев». Правда, тогда подобного термина еще не изобрели, но ведь был «Янки при дворе короля Артура»! В романе Эдуарда Андреева, наш современник оказывался в средневековой Англии. Стремительно развивался сюжет, летели стрелы, сверкало оружие. Благополучно добравшись до Робин Гуда, роман вдруг затормозил, точно увязший в раскисшей дороге фургон отчаянной маркитантки, застопорился и встал навечно. Больше не писалось.

Вторая достаточно крупная вещь начала появляться под влиянием Уильяма Голдинга «Повелитель мух». Похожий сюжет, только герои в нем наши современники – школьники старших классов, вроде тех, что окружали самого Андрея. С той лишь разницей, что вели они себя намного хуже, чем английские. Сюжет прост: где-то у берегов Эстонии, начисто забыв о заданном курсе, идет прогулочный кораблик с пьяным капитаном и ватагой подростков. Не пытаясь долго и нудно отыскивать прототипы для героев своей книги, Андрей взял, не торгуясь, чуть ли не весь свой класс. Шел кораблик по волнам, шел, никого не трогал, а потом сломался. И где его теперь искать? – островов много. А они еще и ушли туда, где их никак не ожидали увидеть. При нашем разгильдяйстве такое более чем возможно. Далее начались «ужасти». Андрей описывал их с большим удовольствием. Вещь также осталась недописанной.

В десятом классе пошли стихи с правильными рифмами, должно быть, повлияла первая влюбленность. Но эти стихи, так же, как и свои ранние опыты, Андрей Валентинов никому не дает читать, хотя и признается, что лежат где-то первые стишата, только у них теперь своя жизнь, а у него своя.