Тривейн

— Нет причин придавать этой встрече большее значение, чем остальным... Самая обычная дружеская встреча. Он планирует провести конференции с шестью компаниями, расположенными в нескольких сотнях миль друг от друга. И все это в течение нескольких дней...

— Вы меня просто убиваете, мистер Одну Минутку! Ну просто по полу катаюсь со смеху! «Нет причин придавать!» Замечательно! Да вы неотразимы со своим детским лепетом!

— Вы оскорбляете меня, мистер де Спаданте, — вспыхнул Годдард, вынимая из кармана носовой платок и вытирая подбородок.

— Не смейте говорить об оскорблении! На этой земле пет оскорбительнее глупости! А еще хуже — самонадеянной глупости!

Де Спаданте помолчал и, обращаясь уже к Алену, спросил, кивая на Годдарда:

— Где вы откопали этого capo-zuccone?[2]

— Он вовсе не глупый, Марио, — мягко ответил Ален. — Он был лучшим бухгалтером, какого когда-либо имела «Дженис индастриз»! Именно он разрабатывал экономическую политику компании в последние пять лет...

— А, счетовод! Вшивый счетовод со слюнявым подбородком! Видал я таких...

— Я не намерен выслушивать ваши оскорбления! — воскликнул Годдард, пытаясь встать.

Марио де Спаданте, протянув руку, схватился за подлокотник кресла. Движение было быстрым и уверенным, как у человека, хорошо знакомого с тяжелой работой и решительными методами. Резким усилием он подтащил кресло вместе с Годдардом назад к столу.

— Сидеть! Ты... Ты никуда не уйдешь! И запомни: наши проблемы гораздо важнее твоих намерений. И моих, кстати, тоже, мистер Счетовод!

— Почему вы так уверены? — спросил Ален.

— Сейчас скажу. Может, вы и поймете кое-что из того, что так меня взволновало... Или вывело из себя. Долгое время мы только и слышали, как все прекрасно. Никаких серьезных проблем, за исключением некоторых пунктов, но и они контролируются. А потом вдруг узнаем, что все основные вопросы помечены грифом «Удовлетворительно». Все, конец. Тихое плавание... Даже я купился на это!

Де Спаданте отпустил ручку кресла, продолжая удерживать Годдарда на месте одним лишь взглядом своих выразительных глаз.

— Но, к счастью, — продолжал он, — нашлась пара любопытных ребят из Нью-Йорка, решивших проверить всю бухгалтерию. Конечно, они слегка понервничали: ведь им платят за решение проблем, так что если даже проблем нет, ребята их начинают выискивать, справедливо полагая, что лучше перестараться, чем что-либо упустить... Они взяли пять, всего лишь пять самых важных опросов, которые вернулись в подкомитет, и выяснили, что на всех пяти стоит пометка: «Удовлетворительно». Они послали дополнительную информацию Тривейну. Не было ничего такого, что нуждалось бы в объяснениях, и тем не менее информацию затребовали! Нужно объяснять, что произошло?

Годдард, по-прежнему сжимавший носовой платок, поднес его к подбородку. В глазах его светился страх. Он четко произнес два слова:

— Двойные входы!

— Если смысл вашей аллегории сводится к тому, что документы имеют дубликаты, то вы правы, мистер Счетовод!

— Вы это имели в виду, Годдард? — подавшись вперед, спросил Ален.

— Естественно! Только, возможно, я поспешил. Надо бы выяснить, нет ли на них пометки: «Требуют дальнейшего изучения»...

— Нет, — ответил де Спаданте.

— Тогда я уверен, что существуют дубликаты документов!

— Скорее всего, — подтвердил де Спаданте.

— Но где? — Ален начал уже терять свое хладнокровие.

— Какая разница? Вы же не собираетесь подменить содержимое...

— Хорошо бы все-таки знать, — проговорил Годдард. — Это бы нам помогло...

От его враждебности не осталось и следа. Её сменил страх.

— Следовало позаботиться об этом в последние два месяца, вместо того чтобы штаны просиживать!.. «Дружеские встречи»!..

— У вас нет никаких оснований...

— Заткнись! И вытри слюни! Масса типов заслуживает виселицы! Но есть и другие, с которыми этого не должно случиться! Можно принять чрезвычайные меры: свою работу мы делаем.

Де Спаданте вдруг сжал руку в кулак, лицо его исказила гримаса.

— Что с вами? — спросил Ален, с тревогой глядя на итальянца.

— Все из-за этого сукина сына Тривейна! — хрипло выдохнул Спаданте. — Уважаемый, ужасно уважаемый бывший заместитель министра! Какой он, к черту, уважаемый? Долбанный председатель! Грязная свинья!..

* * *

Майор Пол Боннер, сидя у окна «Боинга-707», наблюдал за Тривейном через проход. Вместе с Аланом Мартином и Сэмом Викарсоном Тривейн сидел прямо напротив. Все трое были погружены в изучение какого-то документа.

«Бобры! — думал о них Боннер. — Честные, сильные, перегрызают стволы и валят деревья, перекрывая движение водных потоков. Но ведь это нарушает естественный ход вещей, хотя тот же Тривейн назвал бы это экологическим равновесием».

Дерьмо все это...

Куда важнее, чем жизнь таких вот бобров, орошение полей, а ему мешает воздвигнутая ими запруда. Бобры сушат землю и уничтожают урожай, думая только о себе. Но в мире есть и другие заботы — этой мелюзге их не понять. Те заботы под стать только львам, царям природы. Лев идет по джунглям с достоинством, свойственным лишь ему. Только он знает, кто настоящий хищник. Лев, а не бобер.