Тривейн

Обойдя дом, Джеймс Годдард вышел на лужайку. Заходящее солнце мягко освещало холмы Пало-Альто, окрашивая их в желто-оранжевые тона. Закат всегда действовал на Годдарда успокаивающе, особенно здесь, в этом чудном уголке природы. Собственно, поэтому он и решился двенадцать лет назад купить дом в Пало-Альто. Конечно, это влетело ему в копеечку, но к тому времени он занимал в «Дженис» такое положение, что должен был либо купить дом, — хотя бы в будущем, — либо остаться без будущего в «Дженис».

Правда, не так уж глубоко он был втянут в игру. Двенадцать лет назад Годдард начал быстрое восхождение в структуре «Дженис индастриз». Работа обеспечила ему благополучие, собственный дом, а также — при случае — владение одним из филиалов фирмы в Сан-Франциско. Хотя подчас напряжение становилось непереносимым. Как, например, сейчас.

Сегодняшняя беседа с Тривейном была мучительно-нервной. Прежде всего потому, что он так и не понял, зачем, собственно, они встречались? Проговорили о том о сем; покивали друг другу головами — в знак согласия неизвестно с чем; обменялись огромным количеством бессмысленных и насмешливых взглядов. Ко всему этому прибавились совершенно неуместные замечания и пустые вопросы помощников Тривейна. Один из них еврей, это уж точно, а другой — еще совсем юнец. Довольно оскорбительно!

Да и сама встреча прошла так себе, без какой-либо повестки дня. Правда, Годдард, как представитель «Дженис», пытался было навести хотя бы элементарный порядок, однако Тривейн — правда, довольно мягко — свел его попытки на нет. Выступил эдаким патриархальным дядюшкой: дескать, не следует волноваться, все будет в порядке. Этим утром нужно лишь прощупать основные сферы ответственности.

Сферы ответственности... Эта фраза поразила Джеймса Годдарда, словно разряд электричества.

В ответ он только кивнул головой, так же как трое его соперников: улыбаясь и раскланиваясь. Обычная ложь, подумал он тогда.

В половине четвертого, когда встреча закончилась, Годдард вернулся к себе и пожаловался секретарше на страшную головную боль. Необходимо было уехать, чтобы подумать над тем, что случилось за последние два с половиной часа. Несмотря на туманное вступление, главное было сказано. Проблема заключалась в том, что разговор шел не на языке цифр, понятном ему. Цифры для Годдарда были всем. Он мог процитировать, благодаря своим особым способностям, данные многих отчетов прошлых лет. Мог подготовить проекты с точностью до четырех процентов, взяв за основу горстку разрозненных чисел. Он поражал так называемых экономистов, академических теоретиков — тоже по большей части евреев — быстротой и аккуратностью, с которыми анализировал рыночные ситуации и статистику по общей занятости.

Даже сенатор Армбрастер из Калифорнии приглашал его в прошлом году для консультаций. Конечно, от какого бы то ни было вознаграждения Годдард тогда отказался, — он голосовал за Армбрастера, — да и компании не нужны были неприятности. Однако подарок от сенатора, переданный с одним из его друзей, пришлось принять: это был билет на «Транс Пасифик Эйруейз», действительный на десять лет. Его жена без конца мечтала о Гавайях, хотя Годдард не раз говорил ей: «Близок локоть, да не укусишь»...

Покинув офис, Годдард проехал вдоль океанского побережья около пятидесяти миль и через Ревенсвуд попал в Феар-Оукс.

Что было с Тривейном потом?

Когда бы Годдард ни пытался объяснять завышенную или, наоборот, недооцененную стоимость — а разве не эти вопросы составляли суть деятельности подкомитета? — его неизменно обескураживало отношение к этим проблемам помощников Тривейна и самого председателя. Вместо конкретного разговора затевалась общая дискуссия по поводу обоснованности производства продукции, ее качества, вопросов технологии, дизайна, обсуждали тех, кто утверждает планы, их ответственность за выполнение...

В общем, разговор на абстрактные темы, вокруг младшего персонала.

И теперь Годдард терялся в догадках: какой был смысл в этой встрече?

Только добравшись наконец до своего уединенного жилища в живописных, мирных холмах, Джеймс Годдард — главный бухгалтер корпорации «Дженис индастриз» — вдруг с ужасающей ясностью понял весь скрытый до сих пор смысл этой конференции, устроенной Тривейном.

Имена! Им нужны были лишь имена! Вот почему смиренными помощниками Тривейна делались торопливые записи — в самое неподходящее, казалось бы, время, вот в чем смысл их безобидных на первый взгляд вопросов.

Да, сомнений не было. Имена. Только ради этого if была затеяна вся эта канитель.

Его собственный штат преспокойно перекочевал и бумаги Тривейна. Они сами назвали ему имя главного инженера, консультанта по дизайну, посредника по найму рабочей силы, аналитика по статистике. Все это было выведано в совершенно безобидной болтовне!

Конечно, зачем им цифры! Им нужны люди, только люди! Именно за ними охотился Тривейн.

Недаром, значит, Марио де Спаданте говорил, что очень многих следовало бы повесить.

Люди. Анонимные персоны. Неужели он один из них?