Трижды пестрый кот мяукнул

Лицо Тулли налилось кровью. На секунду я подумала было, что сейчас он отвернется и захлопнет дверь у меня под носом.

– Думал, ты слышала, – ответил он. – Это все знают. Она уехала.

– Уехала?

– Да. И Кроппер с ней.

Иногда меня можно застать врасплох, но редко до такой степени, как сейчас.

– Уехали? Мэри и Нед? Когда? Почему?

Я не верила своим ушам.

– Пару дней назад. В то же утро, когда Сэмбриджа нашли мертвым. Парень обменялся парой слов с мистером Хилари в баре, и разбилось окно. Вызвали полицию. Утром парень исчез, и она вместе с ним.

Такое впечатление, что он не может заставить себя назвать дочь по имени.

– Кто-то пострадал? – не сдержалась я.

– Да-а, – протянул Тулли, и в его голосе послышался акцент, от которого он давно избавился. – Я.

С трагическим выражением лица он посмотрел по сторонам, потом отвернулся и побрел в дом.

Секунду спустя со стороны бара явился Говард Картер.

– Тебе не следовало спрашивать его об этом, – сказал он. – Ты разбила его сердце.

16

Во главе стола возлежали останки жареного цыпленка, напоминая обломки «Гинденбурга»[22].

Я опоздала на ужин.

Ундина сделала огромные глаза, когда я села и потянулась за десертом – очередным шедевром миссис Мюллет, который мы между собой именуем пудингом-студнем. Одному богу известно, что она туда кладет, но сегодня у пудинга был привкус копченой селедки.

– Нед Кроппер сбежал с Мэри Стокер, – сказала я Фели. – Я подумала, что тебе может быть интересно.

– Ты меня с кем-то путаешь, – ответила Фели.

– О горе! – воскликнула я, приложив тыльную сторону ладони ко лбу. – Прощайте, просроченные конфеты и помятые валентинки!

Когда мне нужна информация, я бываю безжалостна.

Но Фели не попалась на крючок. Она уже сосредоточила внимание на двух парных зеркалах в противоположных концах столовой, в которых она могла одновременно видеть лицо и затылок. Соблазн оказался слишком сильным, и она начала всячески крутить головой, чем напомнила мне попугая, изучающего свое отражение в игрушечном зеркальце. «Умница Полли!» – чуть не ляпнула я.

Мне всегда казалось, что зеркала – очень грустная штука, потому что они удваивают место в доме, которое должно быть заполнено любовью. Мы не отдаем должное людям, которые закрывают зеркала простынями.

Я вздрогнула и стряхнула с себя эту мысль, как собака стряхивает воду.

Ундина отдирала грязь с подошв своих туфель и раскладывала ее на тарелке. По крайней мере, она занята делом.

– Даффи, – спросила я, – ты когда-нибудь слышала о призраках?

Даффи оторвалась от «Над пропастью во ржи», на полях которой она делала густые пометки.

– Тебя интересуют спиритические сеансы, призрак отца Гамлета или Кентервильское привидение?

– Волшебные существа, – сказала я. – Которые живут в коврах.

– А, – протянула Даффи, – эти. – Что означало, что она не в курсе. Или притворяется.

Неужели она не помнит, как до смерти напугала меня «Призраками»?

Даффи – невероятно сложный человек, она вовсе не такая, какой кажется.

Если я хочу проникнуть в ее мысли, придется подыграть.

– А как насчет де ла Мара? – спросила я. – Разве он ничего не писал на эту тему?

Даффи пожала плечами.

– Мог. Я не помню. Ты читала «Мемуары карлицы»? Если нет, тебе стоит. Там рассказывается о некоей мисс М., которая изучает смерть, рассматривая личинки на теле дохлого крота, найденного в саду. Вы с ней сестры по духу.

Я взяла на заметку обязательно прочесть эту книгу. Однако Даффи уклоняется от моего вопроса. Придется действовать напрямую.

– Ты знаешь что-нибудь о мисс Тренч, Лилиан Тренч? Она живет недалеко от Стоу-Понтефракта.

– Я так и знала, что рано или поздно тебя туда занесет, – заметила Даффи. – Она ведьма. Держись от нее подальше.

– Ты и правда в это веришь? – начала я. – Или…

– Неважно, во что я верю, – отрезала Даффи. – Ты влипла по уши. Держись от нее подальше.

Я пришла в крайнее изумление. Даффи что, втайне следит за мной? Она знает, где я была и что делала?

Даффи уже третья, кто предупреждает меня насчет этой женщины. Сначала был Дитер, потом миссис Мюллет, а теперь Даффи?

– Почему? – Я капризно надула губы.

– Послушай, Флавия, хочешь верь, хочешь нет, но есть вещи, о которых не знаешь и знать не надо. Поверь мне. Занимайся химией. Ты в большей безопасности дома со своим мышьяком и цианистым калием, чем когда носишься по округе и провоцируешь сплетни. Сплетни обладают силой, и порой черной.

Это было самое продолжительное выступление Даффи на моей памяти. Если не считать случаи, когда она читала нам вслух свои любимые книги, моя сестрица отличалась крайней немногословностью.

(Интересно, почему для того, чтобы описать человека, который говорит только «да» или «нет», нужно два слова из восьми слогов? Мир, как недавно заметил по радио мистер Партридж, катится в лингвистические тартарары).

Неужели Даффи пытается защитить меня? Если так, это впервые за всю историю человечества. Что-то здесь не так. Но не успела я копнуть поглубже, как Даффи извинилась и торопливо вышла из столовой.

– Ей приспичило на горшок, – прошипела Ундина театральным шепотом. Она жадно следила за нашей беседой.