Трижды преданный

– Я Маринке позвонила. Сказала, что меня оса укусила, в глаз, и что я ничего не вижу…

Оба рассмеялись, и тут Олег сообразил, что тут не так:

– А здесь ты как оказалась? С ментами ехала?

Сам он поездку в «уазике» помнил слабо, да вспоминать не хотелось, как и все остальное. Наташки в этих воспоминаниях не было, и все же она сейчас стояла перед ним.

– Такси взяла, – призналась та, – и за вами поехала. Потом потребовала, чтобы меня пустили к тому, кто вас допрашивал, сказала, что я свидетель и заставила меня допросить. И все рассказала, как было. Подписала протокол и ждала тебя. Этого козла теперь посадят, да?

– Да, года на два. – Олега меньше всего сейчас волновало будущее Капустина. Донимало настоящее, а также дождь и ветер, и с этим надо было что-то делать. Такси – отличный выход.

– Пошли. – Он потянул Наташку за собой к дороге, – машину поймаем, «тойоту» заберем.

– И к тебе? – девушка схватила его под руку, глянула снизу вверх чуть ли не умоляюще.

«Разумеется» – он прислушался к себе, вернее, к боли в левом боку. Ныло, но терпимо, и нет ничего страшного, это просто царапина, это пройдет. Олег вышел на обочину и поднял руку, второй прижимая Наташку к себе.

***

Ночь выдалась суматошной и бестолковой, поспать не удалось ни минуты, и утром Стас выглядел не краше зомби. Зато навалившаяся работа отгоняла мысли – сплошь тоскливые и мрачные, а заодно и подступавшее временами отчаяние. Он все порывался позвонить Ольге, наплевав на позднее время, ему почему-то казалось, что самое страшное уже произошло, а ее мать не звонит только потому, что угодила в реанимацию с инфарктом. Или инсультом – Стас в этом плохо разбирался. «Дурак, про любой суицид ты бы уже знал» – эта аксиома держала его на плаву. За сутки в городе еще двое пытались свести счеты с жизнью, и оба после изрядного количества употребленной водки. Один сиганул с эстакады на рельсы, правда, не рассчитал – товарняк прошел минутой позже. Но приземлился бедолага так неудачно, что передвигаться без посторонней помощи уже не сможет до конца своей никчемной жизни. А второму все удалось – он удавился втихую, повесился на полотенцесушителе в ванной, где на рассвете его и обнаружила собиравшаяся на работу супруга.

В остальном все было типично и уныло – несколько драк, попытка проникновения в салон сотовой связи – безуспешная, два угона и еще немного по мелочи. Эта мелочевка съела остатки сил, и в десять утра Стас вышел на воздух с одним желанием – добраться до дома и лечь спать. Ольга трубку снова не взяла, просто скинула звонок, а мать девушки шепотом поведала, что ночь прошла спокойно, Ольга ни с кем не разговаривает, из дома выходить тоже не собирается, благо в садике, где она работает, пока каникулы.

Это затишье показалось Стасу нехорошим предзнаменованием, и он с трудом отказался от мысли поехать и поговорить с Ольгой немедленно. Но дело предстояло не из простых, надо сначала самому придти в себя после бессонной ночи, умыться, переодеться и все такое.

Мокрая после ночного дождя «ауди» ждала в дальнем от выезда с парковки углу. Стас сел в машину, завел двигатель и только собрался тронуться с места, как в боковое стекло постучали. Стас аж вздрогнул от неожиданности – он не видел, как человек оказался рядом, и вообще откуда взялся. Точно помнил, что не было тут никого, а вот поди ж ты. Он повернул голову влево, и встретился взглядом с женщиной – полной растрепанной блондинкой с мятым бледным лицом. Выглядела она, мягко говоря, неважно, будто квасила всю ночь, а теперь собирала копейки на похмелиться. Одета, правда, была прилично – кожаная куртка, джинсы, сидевшие на ней как на барабане, шея кое-как замотана платком, под которым видна толстая золотая цепочка с большой круглой подвеской, тоже желтого цвета. На бомжиху тетенька никак не походила, Стас опустил стекло и спросил:

– Вам чего?

Прозвучало довольно резко, губы у тетеньки задрожали, она моргнула раз-другой, под нижними веками появились темные пятна – потекла тушь. И тут стало понятно – не квасила она всю ночь, а плакала, и если успокоилась, то лишь благодаря седативным и прочим подобным препаратам, снижающим нервное напряжение. В точности, как Ольга вчера. Правда, тушь у нее не размазалась, но Ольга вообще красилась редко, и Стас такое поведение одобрял: он не любил размалеванных женщин. Ему вдруг стало жалко тетку, он откашлялся и спросил уже дружелюбно:

– Вы что-то хотите?

Женщина кивнула, поправила на плече ремень сумки и сказала хрипло и жалобно:

– Да. Поговорить. Вы же Чирков Станислав?

– Я, – признался тот, и с опозданием понял, что совершил ошибку. Тетка – мать или родственница кого-то из вчерашних задержанных, пришла умолять о снисхождении к своей кровиночке. Сунулась сначала к дежурному, и тот ей объяснил, что попасть в кабинет к следователю Чиркову можно только вызову, но, сжалившись над несчастной бабой, подсказал, где последнего можно найти. Та и ждала до победного, да только зря, ничего у нее не выйдет.