Трижды заслуженная вдова

—    Головка бо-бо? — посочувствовала я. — Удивляюсь, как ты еще жив остался после такого количества спиртного.

Лева сокрушенно вздохнул и понурился.

А потом, словно вспомнив что-то, удивленно уставился на мою подругу:

—    Люська! А ты откуда?

—    Лева, — покачала я головой, — это она дала мне твой телефон. Я тебе звонила вчера поздно вечером, предупреждала, что с подругой приеду. Помнишь?

Левка снова вздохнул и виновато затоптался на месте.

—    Не помню, — пробубнил он. — Я вырубился еще на поминках, а в себя пришел только после твоего звонка... Я ведь почти совсем не пью!

—    Это я заметила, — съехидничала я.

—    Нет, правда! — горячо воскликнул Левка. — Просто... Просто... В общем, это неважно. Кофе хотите?

Кофе мы не хотели. Мне не терпелось поскорее приступить к тому, ради чего, собственно, мы сюда приехали. Но как назло Люська и Левка принялись вспоминать студенческую молодость. Приходилось соблюдать хоть какой-то этикет. Через десять минут, когда, как мне показалось, необходимые приличия были соблюдены, я рявкнула:

—    Ну, хватит! Вечер воспоминаний объ-являю закрытым! Все остальное можете отразить в своих мемуарах. Давайте все-таки приступим к главной теме нашего визита!

Оба как по команде захлопнули рты и синхронно заморгали.

—    А че надо-то? — доверчиво обратился о мне Левка. — Я если могу, то пожалуйста!

—    Можешь, — кивнула я. — Мы с Люськой расследуем убийство Розы Адамовны. Ты был прав, ее убили. Эксперт-криминалист подтвердил диагноз. Вот мы и решили... Тут главное, чтобы прокуратура не помешала, а то они ребята шустрые! Ну что, ты поможешь?

—    А че надо-то? — повторил Лев, переводя взгляд с меня на Люську. —Ты, вообще-то, кто? Только не заливай мне про писательницу, ладно? Так ты кто?

—    Конь в пальто! — ухмыльнулась я. — Не обижайся, я не имею права говорить, на кого работаю...

—    Понимаю, — Лев сдержанно кивнул, — и готов сотрудничать.

—    Вот и славно! Родина тебя не забудет! Ответь тогда на вопрос: завещание Розы Адамовны уже читали?

—    Насколько я в курсе, нет. Завтра Соня поедет в Москву к семейному адвокату...

—    А кто адвокат?

Левка назвал фамилию достаточно известного человека. Люська тихо присвистнула:

—    Ничего себе! Дорогое удовольствие! Он же, по-моему, Япончика защищал?

Лев пожал плечами, мол, для нобелевского лауреата это вполне по средствам.

—    Слушай, Левка, — оживилась я, — помнишь, ты меня чуть с крыльца не уронил? Ну, тогда, на поминках?

—    Я же извинился, — опустил глаза парень.

—    Да я не об этом! Кого это ты так красиво обложил?

—    Папеньку своего! — мрачно ответил Лева.

—    Да-а, теплые у тебя отношения с родителем, по всему видать! За что ж ты его так?

С минуту Левка молчал, видно, раздумывая, говорить со мной на эту тему или нет. В конце концов обещание сотрудничать пересилило в нем природную скрытность и скромность, и он поведал нам с Люськой любопытную историю.

Гамлет Авакян, будучи студентом, обучался химии у Арнольда Флавиевича. Либерман в то время уже защитил докторскую диссертацию и только начинал подготовку к делу всей своей жизни, за которое потом и отхватил нобелевку. Способного черноглазого студента четвертого курса и секретаря комсомольской организации вуза Либерман определил себе в помощники. Шустрый Гамлет быстренько сообразил, какую выгоду сулит такое сотрудничество, и, разумеется, согласился. Быть мальчиком «подай-принеси», пусть даже у самого Либермана, юноше с горячей кавказской кровью совсем не нравилось. Однако он терпел, успокаивая себя тем, что это только первая ступенька в его головокружительной карьере. Окончив институт, Гамлет не без помощи Арнольда Флавиевича поступает в аспирантуру, продолжая работу в лаборатории своего наставника. К моменту защиты кандидатской диссертации Гамлет становится почти что членом семьи Либерманов. Роза Адамовна души не чаяла в черноглазом и обходительном красавце.

Желая закрепить достигнутое, он начинает красиво и трепетно ухаживать за Соней Либерман, тогда еще школьницей. Девушка, надо сказать, с раннего детства отличавшаяся независимостью характера, ухаживания всерьез не принимала, но и не отвергала их совсем. Гамлет был для нее всего лишь очередным поклонником, причем не самым лучшим — семнадцатилетняя Соня предпочитала кавалеров более состоятельных. Гордый молодой ученый не желал мириться с таким положением вещей. Быть учеником и помощником Либермана, безусловно, почетно, но стать членом его семьи — это уже совсем другое дело и другая жизнь. Для этих людей открыты все двери, деньги текут мощным золотым потоком, а уж возможности для карьерного роста прямо-таки фантастические!

На восемнадцатилетие Сони Гамлет явился с корзиной роз и небольшой коробочкой во внутреннем кармане пиджака. Поздравив именинницу и галантно приложившись к ручке Розы Адамовны, Гамлет взял в руки бокал с красным вином и с широкой улыбкой произнес:

— Дорогие Роза Адамовна и Арнольд Флавиевич! Несколько лет назад я вошел в ваш дом зеленым неоперившимся юнцом.

Поверьте, все это время я относился к вам с глубоким уважением и искренней любовью!