Тризна по князю Рюрику. Кровь за кровь! (сборник)

На крутых склонах пушился игольчатыми лапами подлесок из молодых сосенок, выше редкие колючие кусты и могучие смолистые стволы — сосны, достойные стать мачтами самых длинных дракаров.

Пригибаясь, Розмич и Ловчан спешили к подлеску, думали — густая поросль поможет укрыться, подойти к стоянке вплотную незамеченными. Но едва Розмич сделал последний шаг, отделявший от лесной ограды, на него вылетел человек. Тетива ныла в ожидании жертвы.

То ли чудо, то ли милость неведомого Господа не позволила пальцам дружинника разжаться, отпуская на волю стрелу.

Ултен смотрел на воина бешеными глазами, его рот распахнулся в беззвучном крике. Наполовину обритый, с раздвоенной бородой, напоминающей рога, выросшие из подбородка, в длинных иноземных одеждах, кульдей походил на переевшего мухоморов лешака.

«Что там?» — кивком спросил Розмич.

Ултен уже опомнился и, чтобы ненароком не закричать, зажал себе рот.

Увы, кульдей не был знаком с воинским искусством, он не смог объяснить ничего, только мотал головой в сторону моря, мол — там! Враги!

«Это и без тебя поняли!» — мысленно рыкнул Розмич, давая кульдею знак уходить.

А в следующее мгновенье узнал: что-что, а удирать священники умеют!

Он поймал тревожный взгляд Ловчана, кивнул — идём вниз, одновременно. Но не успел сдвинуться с места, как справа, в паре шагов, из подлеска вынырнул чужак.

«Накаркали! — зло подумал Розмич. — Бьярмы!»

Тетива пропела, но стрела ушла в молоко, а враг уже мчался на Розмича с изготовленным для решающего удара коротким копьём.

«Кто же так нападает?» — молчаливо усмехнулся дружинник.

Достать клинок Розмич не успевал — бьярм был слишком близко. Он ловко ушёл от удара, стеганул врага луком и только после этого смог обнажить меч и вторым движением окровавить железо. Предсмертный вскрик разбудил бы всю округу, но нужды в том давно не было — бьярмы взбирались по склону один за другим.

«Погоня за Ултеном», — догадался Розмич и успел, встретившись с Ловчаном взглядами, показать — давай живо за монахом. Напарник кивнул и скрылся из виду.

Прежде чем на него выскочило ещё четверо, Розмич успел отступить под защиту густого, ветвистого, в саженный рост можжевельника.

Простора для открытого боя нет… Хвоя предательски шуршит под стопами.

Его окружали. Наступали уверенно, бесстрашно. Конечно, чего бояться-то вчетвером?

Розмич ударил первым. Стремительный рывок вправо заставил опасно открыться, но щербатый бьярм, оказавшийся ближе других, не воспользовался мгновеньем преимущества. Зато тот, правый, до горла которого едва хватало длины меча, — всхрюкнул и начал заваливаться, судорожно сжимая рукоять молота-клевеца.

Развернувшись, Розмич постарался добраться и до щербатого. Но тот вышел из-под удара и выпадом короткого копья пропорол словену вывернутые мехом внутрь кожи, но тела едва коснулся.

— Царапина, — сообразил словен.

Он отпихнул бьярма ногой, принимая на меч удар третьего противника. Четвёртый тоже напал, пользуясь подаренной возможностью. От смертельной раны Розмича спасло не мастерство — удача: он чуть поскользнулся, уйдя в сторону буквально на пядь, остриё прошло близ виска.

Внизу раздался приглушенный, полный ярости крик. Розмич узнал Вихрушу — ловкого молодого дружинника.

«Значит, ещё живы!» — промелькнуло в голове и придало сил.

Клинок пошел по стремительной дуге, заставив противников отступить на полшага. Новый выпад Розмича закончился ещё одним криком — щербатый бьярм выронил оружие, зажимая ладонями окровавленный живот, его глаза округлились. Дикарь не верил, что это конец.

«Пленные! — догадался Розмич, уходя в сторону от смертоносного железа. — Они взяли пленных! Значит, кого-то ещё можно спасти!»

Эта мысль придала сил, вскипятила кровь. Со звериным рыком дружинник бросился вперёд, тесня двух оставшихся врагов обратно, к стоянке.

«Нужно уходить! Уйти… и вернуться, чтобы спасти хоть кого-то! Но разве не позорно показать спину?»

— Умри! — проревел Розмич, он обращался к обоим. Новый выпад не достал никого…

Бьярмы отпрянули на добрую сажень, а Розмич развернулся и помчался вдоль крутого берега. В лес, туда, где недавно скрылись Ултен и Ловчан. Его настиг хохочущий дикарский крик. Чутьё подсказало обернуться, и вовремя!

Розмич отбил остриё, грозившее впиться в ногу. В следующий миг сам располосовал… увы, лишь воздух. Свистящее железо вновь заставило противников отшатнуться.

— Сдохните! — со звериным оскалом прорычал Розмич.

Ему ответили. Слов дружинник не понял.

Бьярмы напрыгивали, как брехливые дворовые шавки на старого бойцового кобеля. Скалились, пытались поддеть на копья, заставляли отступать шаг за шагом. И Розмич чуял — рука изменяет, ноги немеют. Как некстати перед глазами в неуместном видении возникло лицо синеглазой девицы, а в мыслях прозвучало: «Затея! Затея в плену!», враг таки достал.

Смертоносное железо не причинило вреда — бьярм тоже устал, бил наудачу, потому силы вложил недостаточно. Лезвие снова пропороло кожи верхней рубахи, всего лишь…