Трое

- А он в машине, блядь. Выходить не хочет, так и сидит там, скот. - Чувствовалось, что Дерил уже на грани.

- Не надо так, ему плохо сейчас… - Мишель говорила еле слышно.

- Плохо? - Дерил не выдержал, наконец, повысил голос. Видит Бог, он был терпелив! - Это нам всем, блядь, плохо! Это мы все переживаем! А ему все заебись!Он не думает о нас! О только о себе думает! Как и всегда, блядь!Он всегда думал о себе!

- Не говори так! Он переживает, он руки лишился! Его надо поддерживать! И если он меня не хочет видеть, то ты... - Мишель, наконец, подняла голову и обожглась о бешеный сумасшедший взгляд Дерила.

Мужчина шумно выдохнул, сделал шаг, схватил девушку за локти и прижал к стене дома. 

Мишель задергалась, пытаясь вырваться,  но безуспешно.

- Мне больно! Пусти!

- Ну уж нет! Ты, блядь, мать Тереза, хоть раз подумала о том, кто он такой вообще? Кто МЫ такие вообще? Че ты о нас знаешь? Ты знаешь, че этот говнюк делал раньше? Че я делал? Сколько народу мы пришили по заказу? - он зло посмотрел в широко раскрытые, испуганные глаза девушки. 

Этот испуг буквально выворачивал ему все внутренности, сжигал, но Дерила несло, и остановиться он уже не мог. Он лишь сбавил громкость, начиная шипеть ей в лицо. Этот шепот продирал гораздо сильнее, чем крик, заставляя оцепенеть от ужаса:

- А очень часто, крошка, нам надо было не просто пришить, а кое-что узнать… И как ты думаешь, как мы узнавали то, что нам надо? А мы всегда, слышишь ты, святоша французская, всегда узнавали…

- Нет… - голоса не было, только тихий хрип. Смотреть в его глаза было невыносимо, но и закрыть их  тоже не получалось. 

-Да, солнышко, да… Это именно то, о чем ты думаешь… - он продолжал шептать, наклоняясь все ниже, практически касаясь ее ушка губами, - мы резали людей, отрубали пальцы, уши, прижигали…

Дерил выдавливал слова медленно, смакуя ужас Мишель, растягивая момент кошмара. И практически не контролируя себя. 

- И когда этот скот садился, я оставался один… И выполнял всю работу за себя и за него. Только так я мог ему обеспечить нормальное существование в тюряге. Он до сих пор думает, что прикрывал меня. А это я, слышишь ты, я его прикрывал, блядь! - он опять сорвался на крик, - и как, как мне теперь быть? Он руки лишился! Ах, какая беда!Сука! Да мы все чего-то лишились! Он живой! И это главное! Живой! И теперь, сука, теперь у него есть роскошь пострадать! И заодно напрячь всех! Да пошел он!

Мишель не могла ничего ответить, слишком испуганая, ошеломленная откровениями Дерила. Она попыталась выскользнуть из его рук. Дерил, кажется, только теперь понял, что удерживает ее силой, что его руки до побелевших пальцев вцепились в ее предплечья. 

- Боишься? - слегка хриплым и уже , кажется, более спокойным голосом  спросил он, - правильно делаешь… Теперь ты в курсе, что мы нихуя не ангелы… Убежишь?

Мишель лишь шумно выдохнула, ежась от его внезапно изменившегося помертвевшего взгляда.

- Нихуя.

Входная дверь совсем рядом. Справа небольшая гардеробная.

Мишель отлетела к стене, отброшенная сильными руками. 

Она не пыталась кричать, звать на помощь. Страшно. Стыдно. 

Дерил был груб и жесток. Он не думал о том, что причиняет боль, что уничтожает все то, что было между ними. Сквозь туман слез, застилающий глаза, Мишель видела его бешеный, какой-то потусторонний взгляд, чувствовала жесткие ладони на груди, на бедрах, слышала сквозь тошнотворный треск ткани сиплый шепот:

-Принцесса, блядь… Все у тебя всегда заебись было? Че ты знаешь о жизни… Узнаешь щас…

Она не сопротивлялась. Впервые испытала  боль в его объятиях. И так и не поняла, какая боль сильнее: физическая или душевная. 

Мишель лишь мучительно застонала, когда он резко вошёл, начал двигаться, по-прежнему что-то шепча, уже неразборчиво, но по тону понятно, что оскорбительно. Дерил держал крепко, не давая упасть, смотрел в ее заплаканное лицо, грубо кусал губы, шею, грудь. 

В какой-то момент Мишель словно отключилась, не в силах вынести ужаса предательства близкого, любимого человека.

К счастью, все закончилось быстро. Дерил застыл, вышел из нее, отшатнулся. Кажется, он только теперь начал осознавать, что сделал. 

В ужасе посмотрел на истерзанную девушку, медленно сползающую по стене на пол, и упал рядом, скрипя зубами, обхватив голову руками. 

- Блядь, блядь, блядь… Мудак! Какой же мудак!

Он так и не решился  посмотреть на Мишель. 

Мишель, посидев немного, неожиданно всхлипнула и попыталась встать.

Он подскочил, попробовал обнять, помочь, но девушка отшатнулась в ужасе глядя на него. Дерилу было невыносимо видеть это выражение страха в заплаканных глазах любимой девушки:

- Мишель… - он не знал, что сказать, - я… Мишель…

Но девушка лишь попятилась от него, выскочила за дверь. Дерил, беспомощно глядя вслед, вздрогнул от стука захлопнувшейся двери и , застонав, провалился обратно на пол гардеробной:

- Мудак…

Глава 26

Мерл.