Трое

— Пальцы, как пальцы! — сопит он. — Как у жестянщика! — и сразу же повышает голос. — Вы, молодые, ничего не понимаете! Годы проходят, мне уже пятьдесят пять. Когда уйду, у кого научитесь ремеслу? У кого? Все портачи. Такими они и останутся! Может, и вы мечтаете о фраках и парадах? Нет, дорогой, кончено с этим! Пошумели, помитинговали, хватит! Теперь работать надо. И не кое-как, а крепко! — Мануш ожесточается, голос его хрипит, он весь волнуется. — Некоторые думают, что при коммунизме потекут молочные реки, что люди будут разъезжать на машинах и кейфовать. Ошибаетесь, милые! При коммунизме придется работать. На совесть. Каждый должен будет что-нибудь создавать, ценное для всех. Так будет справедливо, так я понимаю коммунизм!

Мастер умолкает, тяжело дыша. Младен выслушал его с почтительной улыбкой на лице. Он похож на покупателя, который давно уже выбрал себе товар и теперь только из вежливости выслушивает советы продавца.

После второй рюмки мастер переходит на другую тему. Рыба. Ведь он завзятый рыболов и охотник.

— Но не из тех горемык! — предупреждает Мануш.

Завтра вечером он пойдет на рыбалку. А в воскресенье — на охоту. Если Младен хочет, то он может взять его с собой.

Младен говорит, что уже давно мечтает о вылазке в горы и, если они будут только вдвоем, то он ничего не имеет против.

Мастер удивленно смотрит на него.

— Вдвоем, так вдвоем! — весело восклицает он.

Младен задумывается над тем, что скажет Виолетта. Ведь в воскресенье он приглашен к ним. Что ж, поохотиться с мастером дело поважнее — таковы обстоятельства. Бывшему ефрейтору ясно, что при мастере вакантно место друга, приятеля.

Мануш допивает ракию и ставит стопку на столик кверху дном. Затем откидывается на спинку стула и смотрит на озеро.

Снова молчание.

Наблюдательность подсказывает Младену — пора уходить.

— Спокойной ночи, мастер!

Мануш кивает в ответ.

Уходя, Младен слышит, как мастер разговаривает сам с собой:

— Царь Калоян разбил крестоносцев и взял в плен их предводителя Балдуина, а царь Мануш сделал из железа озеро…

Выйдя на аллею, Младен ускоряет шаг. Он возбужден, чувствует прилив новых сил. Даже боль раны присоединяется к ощущению полного удовлетворения тем, что нечто важное доведено до благополучного конца.

— А теперь, — говорит он себе, — необходимо: во первых, так сблизиться с мастером, чтобы он дышать без меня не мог! Во-вторых, чтобы никто не догадывался о нашей дружбе — ведь будут завидовать, а от этого пользы мало. В третьих, не допускать слишком большой близости, не интимничать, а держаться на расстоянии. Так наша дружба будет длиться долго! И в-четвертых — пальцы!

Он смотрит на свои пальцы!

— Все переломаю, но будут они у меня, как у Мануша!

Младен живет в небольшой комнатушке на чердаке. Вместо кухни у него чуланчик. Зато в его распоряжении огромная терраса, которая занимает добрую половину крыши. Эта терраса — главное богатство его квартиры. С нее виден весь город. Как она напоминает бывшему ефрейтору старую скамью на вершине альпинария в городском парке! Днем с огнем не найдешь лучшей квартиры. Отдельный вход, далеко от центра, сам себе хозяин.

Когда поднимается по лестнице, Младен ступает совсем бесшумно. Никто его не слышит. Недаром хозяйка, пожилая женщина, у которой сын холостяк, говорит, что Младен самый тихий человек на свете.

Обстановка в комнате вдохновляющее проста. Раскладушка, этажерка с книгами, грубый кухонный стол, ящик с посудой. Белые стены, маленькие окна, водопроводный кран.

Младен решил провести зиму без печки.

Единственное, что украшает эту спартанскую обстановку — ночная лампочка, на абажуре которой нарисован красный верблюд.

«Эта квартира напоминает мне, что я есть и кем должен стать!» — сказал себе как-то Младен.

Смотрит на огни города, на горы.

— Крепость Мануш — взята! — говорит он вслух, словно рапортует кому-то.

16

Меня не интересует завтрашний день. Проживу как-нибудь, не считая дней! Мне до вас дела нет, и вы не трогайте меня!

Сашо

Этот деревянный домик похож на оставленный здесь атрибут старинной сказки. Может быть, некогда в домике звучал приятный жиденький смех добрых бородатых гномов, обладавших исключительными чудодейственными способностями. На маленьком очаге они приготовляли свои таинственные снадобья, с помощью которых возвращали прежний облик людям, превращенным злыми духами в свиней и ослов.

Но сказка кончилась и добрые гномы исчезли. Вместо них, в домике появились не избавившиеся от злых чар люди. Они не носят бород, а смех их отнюдь не жиденький и не совсем приятный. Все же им нельзя отказать в известных способностях. Вместо волшебных снадобий, они на том же очаге приготовляют кипяченую ракию. Благовоние спиртных паров и запах крепкого табака воцарились в домике сразу же, как только первые обитатели более новых времен нацарапали на потолке свои имена.

«Вава, Репо, Тотако и Сояро — грозная сила!»