Трое

– Я муж вашей дочери, – усталым тоном сообщает Эмманюэль, тяжело опускаясь на диван.

Он закрывает глаза, поняв, что Нина никогда тут не бывала. Ему не хочется шевелиться, глупо было тащиться за пятьсот километров, чтобы увидеть женщину, которой Нина дала короткую, но емкую характеристику: тощая и вульгарная… Теперь она раздулась, как сарделька, и выглядит жалкой в выцветшем халате и мягких тапочках со сбитыми задниками.

– Не знала, что она замужем, – говорит Марион, надевая теплую кофту. – Выпьете чего-нибудь?

– Только с вами за компанию.

Марион улыбается. Открывает дверцу кухонного шкафчика, где стоят откупоренные бутылки сиропа Mathieu Teisseire, пастиса, портвейна и текилы.

– Еще есть мускат в холодильнике.

– Годится…

Марион наливает стакан вина Эмманюэлю и себе – на два пальца.

– Откуда вы приехали?

– Из Ла-Комели.

– Понятно… Странно…

– Вы живете одна?

– Да… Почему вы ее ищете?

Марион не способна выговорить ни «Нина», ни «моя дочь».

– Потому что она исчезла.

– Что значит «исчезла»?

– Просто ушла из дома и не вернулась.

– С чего вдруг?

– Это я и пытаюсь понять.

Эмманюэль одним глотком выпивает вино.

– Можно мне еще вашего муската?

Марион наливает ему и себе. Она не предложила зятю заночевать, но он уже решил, что останется, будет спать на диване, у него нет ни сил, ни желания искать отель в этом богом забытом месте. Марион мелкими глоточками попивает вино и украдкой наблюдает за гостем. Он удачно повел разговор, нашел слабое место. Мать и дочь – два сапога пара.

– Ну что тут скажешь… – задумчиво произносит Марион. – От осинки не родятся апельсинки… Я тоже сбежала.

– Она с вами связывалась в последние дни?

– Нет… – В голосе женщины слышится намек на сожаление. Она вроде бы не лукавит.

– Как думаете, где она может быть? Ну где? – восклицает он с энергией отчаяния.

Марион смотрит на Дамамма как на безумца или человека, который ошибся адресом. Этот тип разве не знает, что она бросила двухмесячную дочь на своего отца?

Нет, не так, не бросила – доверила. А когда решила забрать, он не отдал. Сказал: «Поздновато опомнилась…» Девочка уже пошла, начала говорить, одним словом, слишком быстро выросла.

Она дважды возвращалась, целовала незнакомую малышку – и ничего не чувствовала. Нина принадлежала старику.

Да и что бы она стала делать с дочерью? С дедом ей было спокойнее.

Интересно, молодой мужчина, допивающий третий бокал, в курсе, что она не знала взрослую Нину? Что увидела ее на похоронах Пьера Бо? Выпитое горячит кровь, развязывает язык. С ней так всегда, «примет на грудь» – тянет на исповедь…

– Я когда-то была хорошей девушкой. Красивой и веселой, любила посмеяться. Отлично училась… Не смотрите, что я сейчас такая… Я знала много сложных слов, получала хорошие отметки. А потом заболела мама. Я много месяцев умоляла ее начать лечиться, но старик ничего не хотел слышать… Она твердила: «Не бойся, все пройдет…» Пьер не желал, чтобы она покидала его, боялся, наверное, вот и не отпускал в больницу, приглашал семейного врача, а тот прописывал неправильные лекарства. Я просила: «Отвези мамочку к хорошим докторам!» – но отца разве пропрешь, упрямый был, как осел. Сегодня я бы сама ее отвезла… Так продолжалось целый год. Когда он дозрел, было поздно. Мама умерла в больнице. Сразу. Даже чемодан не разобрала… А у меня мозги поехали. Я… я тоже умерла. Стала неуправляемой. Так говорил обо мне Пьер, а люди повторяли: «Эта Марион, она совсем неуправляемая!» Все жалели «несчастного» Пьера Бо. Несчастного психа…

– Кто отец Нины?

Марион закурила вонючую коричневую сигарету.

– Пытаюсь бросить… но все никак. Еще налить?

– Было бы здорово.

– Ее отец… Он уехал. Далеко. Я одна ее родила. Жизнь вела ту еще… неправильную…

– Почему вы разлучились с дочкой?

– Знала, что не смогу ее воспитать. Можно вас спросить?

– Конечно.

– У вас есть номер телефона… Нины?

– Да.

– Дадите мне?

– Ее мобильник выключен, так что номер вам не пригодится.

– Пусть это только цифры, но они ее.

Эмманюэль ложится.

– Я посплю тут немножко?

– Не стесняйтесь.

Марион тушит сигарету в пепельнице. Разглядывает мужчину, прикорнувшего на диване, который она купила на распродаже в Конфораме[170], когда рассталась с Артюсом. Уж больно тяжелая у него была рука. Она долго терпела, а когда надоело получать затрещины, ушла.

Нина повела себя так же. Интересно, на чем сломалась она? Ее муж на вид вполне симпатичный парень…

Интересно, хорошие мужья существуют?

«Теперь-то я успокоилась, – думает Марион. – Кормлю бродячих кошек в квартале, летом поливаю любимые герани, работаю полдня в кафе, получаю пособие. Не шикую, но жить можно. Никто меня не достает. Мужчины мне больше не нужны – ни в постели, ни на кухне. Я выбрала свой лимит…

Но почему сбежала она?»

* * *

В пять утра ее будит собака.